— Уже приготовила ужин? — Виктор вошел на кухню, на ходу расстегивая галстук и верхние пуговицы рубашки.
— Да, суп в кастрюле, второе еще разогреть нужно, — Люда машинально ответила, нарезая овощи для салата.
— Мама сегодня заедет, — как бы между прочим бросил Виктор, открывая холодильник. — Я ей сказал, что мы ужинаем в семь.
Люда чуть не порезала палец.
— И когда ты мне собирался об этом сообщить? Я же готовила только на троих.
— Ну я же сейчас говорю, — пожал плечами Виктор. — И что такого? Найдется лишняя тарелка супа и котлета для моей матери, думаю.
Люда поджала губы, но промолчала. Спорить бесполезно — свекровь всегда была для мужа неприкасаемой персоной. Пятнадцать лет брака, а отношения с Татьяной Витальевной так и не стали теплее. Вежливо-прохладные встречи, дежурные улыбки и постоянное чувство, что её оценивают и находят недостаточно хорошей для Виктора.
Сережа появился на кухне, оторвавшись от учебников.
— Пап, ты обещал помочь с физикой.
— Потом, сын, — отмахнулся Виктор. — Бабушка придет, поужинаем, а потом разберемся с задачами.
Сережа вздохнул.
— Я сам справлюсь.
— Я могу помочь, — предложила Люда.
— Не надо, мам. Ты в физике не очень, — дипломатично сказал сын.
Раздался звонок в дверь. Ровно три коротких сигнала — фирменный почерк Татьяны Витальевны.
— Добрый вечер! — громко провозгласила свекровь, проходя в квартиру. — Вижу, вы тут уже готовы к моему приходу.
Татьяна Витальевна придирчиво осмотрела прихожую, будто искала пылинки.
— Здравствуйте, Татьяна Витальевна, — поприветствовала её Люда. — Проходите, мы как раз собираемся ужинать.
— Бабуля! — Сережа обнял бабушку.
— Сереженька, какой ты у меня большой стал! Вот, я тебе тут гостинцы принесла. — Она достала из сумки коробку конфет и протянула внуку.
— Спасибо!
За ужином Татьяна Витальевна рассказывала последние новости.
— Представляете, Кузнецовы развелись. Тридцать лет вместе прожили, а теперь Николай Александрович в однокомнатной квартире, а его благоверная в их трехкомнатной осталась. Говорят, все имущество пополам разделили, хотя она никогда толком и не работала. А он-то всю жизнь вкалывал…
Виктор и Татьяна Витальевна обменялись странными взглядами. Люда заметила этот молчаливый диалог, и что-то неприятно кольнуло в груди.
— А как у вас дела? — Татьяна Витальевна повернулась к Люде. — Все еще на полставки работаешь?
— Да, в торговом центре. Мне удобно — успеваю и работать, и домашними делами заниматься.
— Это хорошо, что ты помогаешь Виктору, — кивнула свекровь. — Хоть и небольшая, но все-таки финансовая поддержка.
— Мама, — вмешался Виктор, — Люда не просто помогает. Она тоже работает.
— Конечно-конечно, — согласилась Татьяна Витальевна с таким видом, будто уступала в споре ребенку. — Я это и имела в виду.
Когда свекровь, наконец, ушла, Сережа скрылся в своей комнате, а Люда начала убирать со стола, Виктор сел напротив и молча смотрел на жену.
— Что? — не выдержала Люда.
— Нам надо поговорить.
Эти слова никогда не предвещали ничего хорошего.
— Слушаю.
— Я думаю, нам нужно взять паузу.
— Паузу? — Люда непонимающе посмотрела на мужа.
— В наших отношениях. Мы слишком часто ссоримся в последнее время.
— Все пары ссорятся, Витя. Это нормально.
— У нас не просто ссоры, — Виктор покачал головой. — Мы отдаляемся друг от друга. Ты это замечаешь?
Люда растерянно опустилась на стул.
— Ты предлагаешь расстаться?
— Я предлагаю подумать. Все обдумать, — уклончиво ответил он.
— Из-за чего? Что случилось?
— Ничего конкретного. Просто накопилось.
Виктор встал и вышел из кухни, оставив Люду наедине с оглушительной тишиной и горой грязной посуды.
Следующие дни превратились в странный спектакль. Виктор возвращался поздно, почти не разговаривал с Людой, а с сыном общался как ни в чем не бывало. Татьяна Витальевна зачастила в гости — то принесет пирог, то просто заедет «проведать внука».
Попытки Люды поговорить с мужем разбивались о стену отговорок: «Я устал», «Не сейчас», «Давай потом».
— Витя, мне нужно пополнить карту, можешь перевести деньги? — спросила Люда, когда муж в кои-то веки был дома в выходной.
— На что тебе?
— Сереже нужны новые кроссовки, и продукты закончились.
Виктор достал телефон:
— Скажи, сколько надо конкретно на кроссовки, я переведу.
— А на продукты?
— Я сам схожу за продуктами, — отрезал он.
Люда попыталась зайти в их общий банковский аккаунт, чтобы проверить состояние счета, но пароль был изменен.
— Почему ты сменил пароль от банковского приложения? — спросила она вечером.
— Банк прислал уведомление о подозрительной активности, решил перестраховаться, — не глядя на нее, ответил Виктор.
Ложь была настолько очевидной, что Люда даже не нашлась с ответом.
Марина, давняя подруга Люды, работавшая в том же торговом центре, позвонила ей в обеденный перерыв.
— Люд, ты в порядке? Какая-то сама не своя ходишь.
— Да как тебе сказать… Витя странно себя ведет. Говорит о «паузе» в отношениях, почти не разговаривает со мной.
— Может, у него проблемы на работе?
— Не думаю. С работой все нормально, повышение недавно получил. — Люда вздохнула. — Знаешь, у меня такое чувство, что он…
— Что?
— Что он задумал что-то. Что-то серьезное. Сменил пароли от банковских аккаунтов, перестал давать деньги на общие расходы.
Марина помолчала, а потом осторожно спросила:
— А ты не думала… ну, что он может готовиться к разводу?
Люда похолодела.
— С чего ты взяла?
— Моя соседка работает секретарем в юридической фирме. Она видела там твоего мужа на прошлой неделе. Он консультировался у юриста по семейным делам.
Мир словно остановился. Значит, «пауза» была просто предлогом. Виктор уже все решил.
Когда Люда вернулась домой, там уже была Татьяна Витальевна. Они с Виктором о чем-то тихо разговаривали на кухне.
— О, а вот и Людмила Сергеевна пожаловала, — преувеличенно бодро сказала свекровь. — А мы тут с Витей чай пьем.
— Почему ты был у юриста? — Люда напрямую спросила у мужа, игнорируя любезности свекрови.
Виктор изменился в лице.
— Кто тебе сказал?
— Значит, правда. Ты готовишься к разводу? За моей спиной?
— Я собирался тебе сказать, — неуверенно начал Виктор.
— Когда? Когда уже все бумаги будут готовы? — Люда чувствовала, как внутри поднимается волна гнева. — Пятнадцать лет брака, Витя! Пятнадцать лет! И ты даже поговорить со мной нормально не можешь?
— Я пытался! Но ты не слышишь меня. Нам надо разойтись. Так будет лучше для всех.
— Для всех? Или для тебя?
— Людочка, не стоит так нервничать, — вмешалась Татьяна Витальевна. — Витя просто хочет все сделать цивилизованно.
— А вы-то тут при чем? — Люда повернулась к свекрови. — Это наша с мужем жизнь.
— Я его мать, — с достоинством ответила Татьяна Витальевна. — И я хочу, чтобы мой сын был счастлив.
— А я, значит, делаю его несчастным?
— Вы просто не подходите друг другу. Это было ясно с самого начала.
Виктор не возразил матери — и это молчание ранило сильнее любых слов.
— Если вы разводитесь, то как же квартира? — спросила Татьяна Витальевна, глядя на Люду с плохо скрываемым торжеством. — Ты, наверное, думаешь, что имеешь право на половину?
— Конечно, имею. Это наша общая квартира, купленная в браке.
— Тебе в этой квартире никакой доли не причитается, её купил мой сын, — отчеканила свекровь. — А ты тут вообще ни при чем.
— Что значит «ни при чем»? Мы купили ее вместе!
— Юридически квартира оформлена на Виктора, — сказала свекровь. — И первый взнос был сделан из моих личных сбережений. Остальное выплачивал Витя, а не ты со своей зарплатой продавщицы. Сидела на шее у мужа, а теперь на его имущество претендует! — возмущенно закончила она.
Люда перевела взгляд на мужа:
— Это правда? Квартира оформлена только на тебя?
Виктор кивнул:
— Да, но это было чисто формально. Мне тогда было проще взять кредит.
— Пятнадцать лет, — Люда покачала головой. — Пятнадцать лет я жила в квартире, которая, оказывается, не моя. Стирала, убирала, готовила. И все это время ты считал, что ничего мне не должен?
— Я не это имел в виду.
— А что тогда? Что, Витя?
В этот момент в кухню вошел Сережа.
— Что здесь происходит? Почему вы кричите?
— Ничего страшного, Сережа, — тут же сменила тон Татьяна Витальевна. — Взрослые просто разговаривают.
— О чем?
— О том, что твои родители собираются развестись, — прямо сказала Люда, глядя на сына. — И что твой отец считает, что я не имею права на часть нашей квартиры.
Сережа растерянно смотрел то на мать, то на отца.
— Это правда?
— Сын, все сложно, — начал Виктор. — Мы с мамой… у нас проблемы. Но ты не переживай, для тебя ничего не изменится.
— Как «не изменится»? — удивилась Люда. — Если мы разведемся, то будем жить отдельно. Сережа должен быть к этому готов.
— Ты хочешь сказать, что заберешь его с собой? — вмешалась свекровь. — Ты же не сможешь его обеспечить на свою зарплату.
— А вы не слишком много берете на себя? — вспыхнула Люда. — У ребенка есть мать и отец. Мы сами решим, как ему будет лучше.
— Я останусь с мамой, — вдруг твердо сказал Сережа.
Все удивленно посмотрели на него.
— Сынок, не спеши с решениями, — начал Виктор.
— Нет, я уже решил. Если вы разводитесь, я буду жить с мамой.
Новость о предстоящем разводе Людмилы и Виктора быстро распространилась среди родственников и друзей. Старшая сестра Люды, Ольга, примчалась сразу же, как узнала.
— Ты должна немедленно пойти к юристу, — заявила она, сидя с Людой на кухне. — Витька хитрый, он наверняка уже подготовил почву.
— Я не знаю, что делать, Оля, — Люда выглядела подавленной. — Я даже не подозревала, что квартира оформлена только на него. И что свекровь участвовала в покупке.
— А мама с папой? Они же тоже давали деньги на первый взнос, я точно помню!
— Да, пятьдесят тысяч. По тем временам большие деньги. Но документального подтверждения нет, это была наличка.
— Неважно! Главное, что имущество, приобретенное в браке, делится пополам, независимо от того, на кого оформлено. Это закон.
Люда горько усмехнулась:
— Татьяна Витальевна сказала, что я не заслуживаю своей доли, потому что Витя зарабатывал, а я просто продавщицей работала.
— Что?! — Ольга даже привстала от возмущения. — А то, что ты с Сережкой по врачам моталась все его детство? А то, что ты на сокращенный день перешла, чтобы с ним сидеть, когда он болел? Они это забыли?
— Похоже на то, — кивнула Люда.
— Так напомни! — Ольга была настроена решительно. — Напомни им всем, чем ты пожертвовала ради семьи. Сколько стажа потеряла, когда на больничном сидела. Сколько карьерных возможностей упустила.
Ольга была права. Люда вспомнила, как Сережа часто болел в детстве — бесконечные бронхиты, отиты, аллергические реакции. Виктор всегда был занят на работе, свекровь тоже работала. Все заботы ложились на плечи Люды. Она сидела с сыном в больницах, возила его на процедуры, покупала лекарства. Из-за этого пришлось перейти на сокращенный день, потом — на полставки.
А сколько раз ей приходилось отказываться от повышения, потому что новая должность требовала полной занятости, а она не могла оставить сына. Свекровь тогда каждый раз говорила: «Повезло тебе с Витей, другой бы муж не стал содержать семью, где жена толком не работает».
В то же время Виктор начал странно себя вести — он вдруг «вспомнил» о давно забытых приятелях, с которыми стал встречаться по вечерам. Некоторые вещи из дома начали исчезать — дорогой набор инструментов, который Виктор хранил в кладовке, старинные часы, доставшиеся ему от деда, коллекция виниловых пластинок.
— Я отнес их другу на хранение, — объяснил он Люде. — Здесь они только место занимают.
Но Люда поняла: Виктор планомерно вывозит ценные вещи из квартиры, чтобы они не попали под раздел имущества.
Следуя совету сестры, Люда записалась на консультацию к юристу, Александру Петровичу, специализирующемуся на семейных делах.
— По закону имущество, приобретенное в браке, считается совместно нажитым и подлежит разделу в равных долях, — объяснил юрист. — Даже если квартира оформлена на одного из супругов.
— А если первоначальный взнос был сделан его матерью?
— Это может быть рассмотрено как личное имущество вашего мужа, не подлежащее разделу. Но только в той части, которая касается этого конкретного взноса. Все остальные выплаты по ипотеке, сделанные в браке, создают совместную собственность.
— А если мои родители тоже участвовали во взносе?
— Это усложняет дело. Есть ли у вас документальные подтверждения?
— К сожалению, нет.
— Попробуйте найти косвенные доказательства — банковские выписки, свидетельские показания, электронную переписку, где обсуждалась покупка квартиры.
Люда начала поиски — перебирала старые документы, просматривала семейные альбомы, искала чеки. Ей удалось найти некоторые квитанции на крупные покупки для ремонта квартиры, сделанные с ее банковской карты, а также электронные письма, где они с Виктором обсуждали выбор квартиры как совместное решение.
Пока Люда собирала доказательства, Виктор под руководством Татьяны Витальевны тоже действовал. Однажды, вернувшись с работы, Люда обнаружила, что замки в квартире заменены.
— Что происходит? — она позвонила мужу.
— Я оставил ключи у соседки, — сухо ответил Виктор. — Лучше нам пока пожить раздельно.
— Ты выгоняешь меня из моего дома?
— Это не твой дом, Люда. Это моя квартира.
— А Сережа? Он тоже должен уйти?
Пауза.
— Нет, сын может остаться. Если хочет.
Но Сережа, узнав о поступке отца, категорически отказался оставаться в квартире:
— Я иду с мамой. И точка.
Они временно переехали к Ольге, которая жила в двухкомнатной квартире с мужем и маленькой дочкой. Тесно, но терпимо.
Татьяна Витальевна не упускала случая уколоть Люду:
— Не думала, что ты опустишься до того, чтобы настраивать сына против отца, — сказала она при встрече у школы, куда обе пришли на родительское собрание.
— Я ничего не делала. Сережа сам все видит и понимает.
— Он ребенок! Он не может понять взрослых проблем.
— Ему четырнадцать, и он прекрасно видит, что его отец поступает нечестно.
— Нечестно? — вскинулась свекровь. — Нечестно это когда женщина пятнадцать лет сидит на шее у мужа, а потом претендует на его имущество!
Люда почувствовала, как внутри что-то оборвалось. Все эти годы она думала, что создает семью, заботится о муже и сыне. А для них она была… кем? Обузой? Прислугой?
— Сидела на шее? — тихо переспросила она. — Да вы хоть представляете, сколько я вложила в эту семью? В вашего сына? В вашего внука?
— Ой, только не надо драмы, — отмахнулась Татьяна Витальевна. — Ты делала то, что должна делать каждая мать и жена. Ничего особенного.
В этот момент терпение Люды лопнуло.
— Ничего особенного? — её голос задрожал. — Продавщицей я, значит, гроши зарабатывала? А то, что у нас сын Сережа все детство болел, все забыли? Как я с ним по врачам моталась и на больничных сидела, все забыли? Никто не хотел, кроме меня! Все работали! А мне пришлось пожертвовать стажем, чтобы быть рядом с сыном! А по быту кто все делал? Стирал, убирал, готовил? Решал все бытовые вопросы? Все устраивал? А вы только пользовались, на готовом жили! Еда всегда есть, всегда свежая и вкусная, дома чисто! И никто даже спасибо не сказал! А теперь еще и я не заработала ни на что? А давайте посчитаем, сколько стоят услуги няни, повара и уборщицы? Да вы замучаетесь мне отдавать! Я еще и деньги приносила в дом! Да, меньше, чем муж, но для семьи и быта я делала все, а он ничего!
Татьяна Витальевна выглядела ошарашенной — видимо, не ожидала такой отповеди от обычно сдержанной Люды.
— Я подаю на развод, — твердо сказала Люда. — И на раздел имущества. И поверьте, я получу то, что мне причитается по закону.
Судебный процесс оказался долгим и изматывающим. Виктор, подстрекаемый матерью, пытался доказать, что Люда не имеет права на квартиру, так как не участвовала в её приобретении.
— Ответчица не могла внести существенный финансовый вклад в покупку недвижимости, — заявлял адвокат Виктора. — Её заработок был минимальным, все выплаты по ипотеке производились исключительно из средств моего клиента.
Адвокат Людмилы парировал:
— Моя доверительница внесла огромный нефинансовый вклад в семью. Она фактически отказалась от карьеры, чтобы ухаживать за ребенком, который часто болел. Кроме того, она полностью обеспечивала быт, что позволяло ответчику строить карьеру и зарабатывать деньги. Это и есть совместный вклад в создание семейного имущества.
Судебные заседания превратились в поле битвы — привлекались свидетели с обеих сторон, предоставлялись документы, зачитывались показания.
Сережа, несмотря на свой юный возраст, настоял на том, чтобы выступить в суде.
— Мама всегда была рядом, когда я болел, — говорил он твердо. — Папа много работал и редко бывал дома. Когда у меня была ветрянка, мама не спала ночами, потому что у меня была высокая температура. Когда я сломал руку, папа был в командировке, и мама сама везла меня в больницу.
Виктор сидел, опустив голову, а Татьяна Витальевна сверлила внука недовольным взглядом.
Решающим аргументом стали показания свидетелей — соседей, друзей семьи, коллег Люды, подтвердивших, что она вкладывала свои средства в ремонт и обустройство квартиры, а также то, что оба супруга всегда говорили о квартире как о совместной собственности.
Суд признал право Людмилы на половину стоимости квартиры, а также на часть другого имущества, которое Виктор пытался скрыть.
Выходя из зала суда после оглашения решения, Люда столкнулась с Татьяной Витальевной.
— Ты довольна? — спросила свекровь. — Получила то, что хотела?
— Я получила то, что заслужила, — спокойно ответила Люда. — И знаете, я благодарна вам.
— За что еще? — удивилась Татьяна Витальевна.
— За то, что вы открыли мне глаза. Я пятнадцать лет жила в иллюзии, что у меня есть семья, где меня ценят и уважают. Теперь я знаю правду. И больше никогда не позволю никому относиться к себе как к человеку второго сорта.
Татьяна Витальевна хотела что-то ответить, но Люда уже шла к выходу, где её ждал Сережа.
Прошло полгода. Квартиру продали, деньги разделили согласно решению суда. Люда с Сережей купили небольшую двухкомнатную квартиру в соседнем районе. Она нашла новую, более перспективную работу в крупной компании.
Виктор изредка виделся с сыном, но отношения между ними стали натянутыми. Татьяна Витальевна пыталась наладить контакт с внуком, но он держался отстраненно.
— Как думаешь, папа когда-нибудь поймет, что был неправ? — спросил как-то Сережа.
Люда покачала головой:
— Не знаю, сынок. Некоторые люди просто не способны признать свои ошибки.
— Жалеешь, что вышла за него замуж?
— Нет, — улыбнулась Люда. — Потому что иначе у меня не было бы тебя. И знаешь, весь этот опыт научил меня многому.
Сережа обнял маму.
— А я рад, что мы теперь живем отдельно. Тут спокойнее.
В их новой квартире действительно было уютно — небольшой, но светлый зал, компактная кухня и две отдельные спальни. Люда обставляла ее постепенно, вкладывая деньги в хорошую мебель. Ремонт они делали вместе с Сережей — клеили обои, красили потолки, учились укладывать плитку в ванной.
Когда позвонил телефон, Люда увидела на экране имя Виктора.
— Опять папа звонит, спрашивает, приду ли я к нему в выходные, — сказал Сережа, глядя на свой телефон.
— И что ты ответишь?
— Пойду, наверное. Бабушка ждет.
Люда кивнула. Несмотря на все произошедшее, она не запрещала сыну общаться с отцом и бабушкой. Это были его решения.
Когда Сережа ушел к себе в комнату, Люда подошла к окну. Напротив, через дорогу, строили новый торговый центр — там ей предложили должность заместителя управляющего отделом. От соседки она узнала, что Виктор недавно продал свою половину от продажи их бывшей квартиры и купил дачу за городом — видимо, по настоянию матери.
Зазвонил телефон. На этот раз звонила Марина.
— Ну что, пойдем завтра на выставку? — спросила подруга. — Там будет тот самый художник, о котором я тебе рассказывала.
— Конечно, — согласилась Люда.
После развода она стала чаще выбираться — в театр, на выставки, на концерты. То, на что раньше «не хватало времени», теперь входило в её жизнь. И каждый раз она испытывала не только радость от новых впечатлений, но и легкую грусть от того, сколько всего упустила за те годы.
Звонок в дверь прервал её мысли. На пороге стояла Ольга с большой коробкой.
— Это тебе! — сестра протянула подарок. — С повышением!
Люда приняла коробку:
— Ты не должна была…
— Еще как должна! — перебила сестра. — Заместитель управляющего — это серьезно. Я горжусь тобой.
Они прошли на кухню, и пока Ольга доставала торт, Люда заварила чай.
— Как там Витька поживает? — как бы между прочим спросила сестра.
— Понятия не имею. Мы общаемся только по вопросам, связанным с Сережей.
— А свекровь?
Люда усмехнулась:
— Татьяна Витальевна при встрече делает вид, что не замечает меня. А недавно я слышала от общих знакомых, что она всем рассказывает, как я «обобрала» её сына.
— И тебя это задевает?
— Уже нет, — покачала головой Люда. — Раньше злилась, а теперь… Просто жалко потраченного времени. Пятнадцать лет пыталась заслужить их одобрение, старалась быть хорошей женой, невесткой, матерью. А в итоге все равно осталась «продавщицей, которая сидела на шее у мужа».
Ольга сжала руку сестры:
— Но ты же знаешь, что это неправда. И Сережа знает.
— Да, и это главное, — кивнула Люда.
Вечером, когда Сережа вернулся домой, они вместе поужинали, а потом смотрели кино. В одиннадцать Люда отправила сына спать — завтра в школу — а сама еще немного посидела на балконе, глядя на огни города.
Она вспомнила, как много лет назад познакомилась с Виктором, как он красиво ухаживал, как мечтали они о совместной жизни. Потом родился Сережа, начались проблемы с его здоровьем, ежедневная рутина… Когда их отношения начали рушиться? Может быть, когда Виктор получил первое повышение и стал чаще прислушиваться к советам матери? Или когда она, Люда, из равноправного партнера превратилась в глазах мужа и свекрови в домработницу, чей труд ничего не стоит?
Впрочем, теперь это не имело значения. Жизнь продолжалась. Новая работа, новый дом, новые возможности. И главное — Сережа рядом, растет хорошим парнем, которым она гордится.
На экране телефона высветилось сообщение. Номер был незнакомым, но по первым словам Люда поняла — это от Виктора.
«Люд, прости меня. Я все осознал. Может, встретимся, поговорим? Я очень скучаю».
Она смотрела на эти слова и не чувствовала ничего — ни радости, ни гнева, ни торжества. Словно это было послание из другой жизни, далекой и уже не имеющей к ней отношения.
Люда удалила сообщение, не ответив. Потом встала, закрыла балконную дверь и пошла в спальню. Завтра её ждал новый день — и она смотрела в будущее с уверенностью и надеждой, не оглядываясь назад.