— Ты меня впустишь или так и будешь стоять столбом? — хриплый голос разорвал звенящую тишину подъезда.
— Зачем ты пришёл? — в её голосе не было ни удивления, ни злости, только усталость, накопившаяся за пять долгих лет одиночества.
Октябрьский ветер закружил опавшие листья во дворе типовой многоэтажки на улице Заречной. За окнами квартиры номер 47 на фоне приглушённого света настольной лампы мелькал силуэт женщины, колдующей над плитой.
Жаркое в горшочках было почти готово. Ароматы тушёного мяса с овощами наполняли небольшую кухню. Через час с прогулки должны были вернуться дочери. Юля и Яна, десятилетние близняшки с одинаковыми русыми косичками и совершенно разными характерами, обожали мамино субботнее жаркое.
Дверной звонок разрезал привычный субботний вечер. Неожиданный, резкий, длинный – он звучал как предупреждение. Совсем не похожий на короткие трели, которыми обычно звонили соседки или подруги.
Босые ноги бесшумно коснулись паркета в прихожей. Заглянув в дверной глазок, женщина отшатнулась, словно увидела призрака.
Массивная дверь медленно приоткрылась, образуя узкую щель между надёжным миром квартиры и тем, что осталось снаружи.
В проёме показалась фигура мужчины. Не такого, каким она его помнила – широкоплечего, уверенного в себе, с насмешливым взглядом. Перед ней стоял осунувшийся человек с отросшей щетиной, в потёртой кожаной куртке и с дорожной сумкой через плечо.
— Вижу, ты не очень-то рада мужу, Валерия, — уголки его губ дрогнули в подобии улыбки, которая раньше казалась ей такой привлекательной.
— Пять лет, Георгий. Пять долгих лет, — каждое слово падало тяжёлым камнем. — И ты просто стоишь на пороге, как будто вышел за сигаретами полчаса назад.
Мужчина прошёл в квартиру, не дожидаясь приглашения. Его взгляд скользнул по знакомым стенам, задержался на фотографиях в рамках – на них девочки улыбались, росли, менялись. Без него.
— А где наши… — он запнулся, подбирая слово, — девочки?
— Теперь вспомнил, что у тебя есть дочери? — горькая усмешка исказила её лицо. — Во дворе гуляют. С подругами.
Из кухни потянуло ароматом тушёного мяса. Георгий втянул ноздрями воздух.
— Твоё фирменное жаркое в горшочках? — в его голосе прозвучала неуместная ностальгия. — Я столько раз его вспоминал…
— Зачем ты здесь? — перебила Валерия. — Не думаю, что ты пришёл полюбоваться на дочерей или вспомнить вкус домашней еды.
В гостиной время словно застыло. Настенные часы, подаренные когда-то его матерью, отсчитывали секунды с той же размеренностью, что и пять лет назад. Георгий опустился в кресло – то самое, которое раньше считал своим, – и вытянул ноги.
— У тебя ничего не изменилось, — произнёс он, оглядываясь.
Валерия присела на край дивана напротив.
— Ошибаешься. Изменилось всё, — её голос звучал сдержанно. — Я изменилась. Девочки выросли без отца. Изменился наш статус – теперь мы числимся брошенной семьёй.
— Ты всегда любила драматизировать, — хмыкнул Георгий. — Я не бросал вас. Просто мне нужно было время.
— Время? — Валерия подалась вперёд. — Пять лет — это не «время на размышление». Это трусость и предательство.
Мужчина поморщился, словно от физической боли.
— Мне было тяжело. Ты не представляешь, как тяжело, — его взгляд блуждал по комнате, избегая её глаз. — Двое маленьких детей, вечный плач, недосып. Эта рутина меня убивала.
— А меня, значит, не убивала? — тихо спросила женщина. — Маленькие близнецы, работа, дом, и всё это внезапно в одиночку.
Воспоминания нахлынули против её воли…
Первая ночь после его исчезновения. Пятимесячные близняшки просыпаются одна за другой. Телефон мужа недоступен. Утром – звонок в полицию и страх, что с ним что-то случилось. Через неделю – сообщение: «Мне нужно время. Прости». И тишина на пять долгих лет.
Георгий достал из внутреннего кармана куртки помятую пачку сигарет.
— У нас не курят, — отрезала Валерия.
— У вас? — он усмехнулся. — А я думал, это всё ещё и моя квартира тоже.
— Уже нет. Я выкупила твою долю через суд три года назад. Ты бы знал, если бы интересовался.
Телефон в кармане домашнего халата завибрировал. Сообщение от Дарьи, соседки, присматривающей за детьми: «Девочки в порядке, играют у нас. Забрать через час?»
Валерия быстро набрала ответ, скрывая экран от Георгия: «Да. И ещё. Позвони Павлу Степановичу. Скажи: «тот самый гость» пришёл».
— С кем переписываешься? — с наигранной небрежностью поинтересовался Георгий. — Нашла себе кого-то?
— Не твоё дело, — отрезала Валерия. — Лучше расскажи, где пропадал всё это время.
Мужчина потёр переносицу и откинулся в кресле.
— Сначала у Макса жил, помнишь его? Потом познакомился с Инной… — он помедлил. — Она меня приютила.
— Приютила, — эхом отозвалась Валерия. — А собственные дети, значит, могли жить без отцовского приюта?
— Ты не понимаешь, — в его голосе прорезалась злость. — С Инной было легко. Никаких обязательств, никаких истерик, никаких близнецов, просыпающихся по очереди.
Валерия почувствовала укол боли, но не подала вида.
— И что же случилось с твоей идеальной жизнью? Почему великодушная Инна вышвырнула тебя?
Георгий дёрнулся, как от пощёчины.
— С чего ты взяла?
— Потому что иначе тебя бы здесь не было, — спокойно ответила женщина. — Ты бы не вернулся, если бы тебе было куда идти.
Минуты текли в напряжённом молчании. За окном сгущались сумерки, придавая знакомой гостиной что-то чужое, почти зловещее.
— У меня проблемы, Лера, — наконец произнёс Георгий, перейдя на доверительный тон. — Мне очень нужна твоя помощь.
— Какого рода проблемы?
— Деньги, — неохотно признался он. — И крыша над головой.
Валерия встала и подошла к окну, глядя на детскую площадку во дворе. Там, где её дочери научились кататься на велосипедах без его поддержки. Где они плакали, спрашивая, почему у других детей есть папы, а у них нет.
— А знаешь, что было самым сложным? — спросила она, не оборачиваясь. — Объяснять пятилетним девочкам, почему папа их бросил. Почему он не приходит даже на дни рождения. Почему от него нет даже открыток.
— Я могу всё исправить, — в его голосе появились умоляющие нотки. — Дай мне шанс.
Валерия повернулась к нему:
— Исправить? Ты хоть понимаешь, что некоторые вещи нельзя исправить? Время нельзя вернуть назад.
— По крайней мере, я здесь, — в голосе Георгия зазвучали нотки раздражения. — Многие мужики вообще никогда не возвращаются.
— И ты ждёшь аплодисментов за это? — Валерия горько рассмеялась. — За то, что спустя пять лет появился на пороге, потому что тебе некуда идти?
— Между прочим, это всё ещё мои дети, — с вызовом произнёс он.
— Юридически – да. Фактически – ты для них незнакомец, — она посмотрела ему прямо в глаза. — Они даже твоего лица не помнят. Только по фотографиям.
Дверной звонок прозвучал неожиданно резко. Валерия взглянула на часы – прошло всего полчаса с момента отправки сообщения.
— Кто там? — насторожился Георгий.
— Сейчас узнаем, — спокойно ответила она, направляясь к двери.
На пороге стоял участковый Павел Степанович – полноватый мужчина в форме, с добродушным лицом и цепким взглядом. За его спиной маячил молодой помощник.
— Добрый вечер, Валерия Андреевна, — официальным тоном произнёс участковый. — Получили ваше сообщение.
— Проходите, — она отступила в сторону.
Георгий поднялся с кресла, его лицо побледнело.
— Что происходит? — спросил он, переводя взгляд с Валерии на полицейских.
— Георгий Викторович Зорин? — уточнил участковый.
— Да, — растерянно ответил тот.
— Вы объявлены в розыск за уклонение от уплаты алиментов в крупном размере и за финансовые махинации в компании «ТехноПлюс». Вам придётся проехать с нами.
— Ты… — Георгий в ярости повернулся к Валерии. — Ты подстроила это?
— Нет, — спокойно ответила она. — Я просто сообщила, что ты наконец-то появился. Остальное – результат твоих собственных действий.
Через полчаса квартира опустела. Полицейская машина увезла Георгия, который кричал что-то о предательстве и мести. Валерия проводила взглядом мигающие синие огни и вернулась на кухню.
Жаркое в горшочках давно было готово. Она достала тарелки – две маленьких и одну большую. Привычный ритуал субботнего ужина не должен был прерываться из-за неожиданного визита из прошлого.
Дверной звонок – короткий, знакомый – возвестил о возвращении девочек.
— Мама, мы дома! — раздались синхронные голоса в прихожей.
Юля и Яна ворвались на кухню, возбуждённые прогулкой, с раскрасневшимися щеками и блестящими глазами.
— У нас сегодня настоящее английское чаепитие было у тёти Дарьи! — затараторила Юля.
— А ещё мы видели полицейскую машину во дворе! — подхватила Яна. — С мигалками!
Валерия улыбнулась, глядя на своих девочек. Они были так похожи внешне и так различны по характеру. Юля – серьёзная и вдумчивая, Яна – импульсивная и эмоциональная.
— А что у нас на ужин? — Юля принюхалась. — Твоё волшебное жаркое?
— Именно, — кивнула Валерия. — Идите мыть руки.
Пока дочери наперегонки бежали в ванную, она достала из кармана халата телефон и удалила последние сообщения. Некоторые страницы прошлого лучше закрыть навсегда.
Весенний ветер играл с занавесками на распахнутых окнах. Прошло полгода с тех пор, как Георгий снова исчез из их жизни – на этот раз по решению суда. Валерия ни разу не пожалела о своём звонке участковому. Некоторые люди не заслуживают прощения, особенно когда речь идёт о благополучии детей.
Вечер пятницы лениво переходил в ночь. Девочки, уставшие после насыщенного школьного дня, уже видели десятый сон в своей комнате. Валерия разлила по чашкам ароматный кофе – себе и пришедшей в гости Дарье.
— За наши маленькие женские победы, — улыбнулась соседка, поднимая чашку.
— И за настоящую дружбу, — кивнула Валерия.
Из колонок негромко звучал джаз – то самое настроение, которое так точно передавало их внутреннее состояние: спокойная уверенность и умиротворение.
Из детской комнаты доносился приглушённый шёпот – девочки снова не спали, обсуждая что-то важное только для них.
— Юля, как думаешь, мама счастлива? — заговорщицки спросила Яна.
— Конечно, глупенькая. Посмотри, как она смеётся с тётей Дашей. Раньше она так не смеялась.
— А нам повезло с мамой, правда?
— Очень повезло. Она у нас самая лучшая.
Валерия, уловившая обрывок этого разговора, улыбнулась. В этот момент она точно знала, что сделала правильный выбор, закрыв дверь в прошлое и открыв окна навстречу будущему.
«Самое важное в жизни — это научиться падать без потери достоинства.» — Шарль де Голль