— Марфа Васильевна, душечка, подайте чай в мой кабинет. Я работаю, — произнес высокий 83-летний пожилой мужчина в пенсне.
— Иди, иди, Юрий Сильвестрович, работай. Сейчас все будет, — ответила невестка профессора Зубкова.
Старик засеменил мелкими шагами в гостиную, которую он называл своим кабинетом. Впрочем, и свою невестку, 50-летнюю Марину Николаевну Зубкову, профессор называл, не иначе как, Марфа Васильевна.
Первое время Марина обижалась и жаловалась своему мужу:
— Коля, я не пойму, он специально что ли? Какая еще Марфа Васильевна? Мы с тобой тридцать лет живем, и твой отец всегда меня называл Мариночка.
— Не специально он, Марин. Это старческое. Забывает папа как зовут тебя, да и вообще, он живет в своем мире. Мне очень жаль его. Никому такого не пожелаешь, — вздохнул Николай и поспешил на работу. Закрывая дверь, жена крикнула супругу вдогонку:
— В какой день пенсия должна поступить на карту, Юрий Сильвестрович, почему-то, не забывает.
— Пенсия – это святое, — засмеялся Николай и зашел в лифт.
****
Три месяца назад профессор математики Юрий Сильвестрович Зубков стал вдовцом. Со своей супругой мужчина прожил всю жизнь. Они родили и воспитали единственного сына – Николая, которому уже 53 года. Больше детей у мужа и жены не было.
Всю свою жизнь Анна Львовна посвятила своему гениальному мужу. Супруга была на одиннадцать лет младше Юрия Сильвестровича и вышла замуж за него совсем девчонкой. Образования Анна не получила. Зато на кухне и в домашнем хозяйстве ей равных не было.
Юрик, как Анна Львовна называла мужа, был для нее светом в оконце. Женщина, что называется, молилась на мужа. Знакомые и друзья семьи удивлялись: Зубкова даже сыну не уделяла столько внимания, как своему математику.
— Коля у нас в меня пошел, — говорила Анна, — все сделать может. Так было с самого детства. Сынок наш очень внимательный, ответственный, хозяйственный мальчишка. А вот Юрик без меня, как без рук. Мой муж – гений, он давно отрекся от, привычного каждому, понятия реальности. Интеллект – это тяжелое бремя, — вздыхала Анна Львовна.
Было странно слышать подобные фразы от женщины без образования, которая выросла в деревне. Многие понимали, что все эти выражения Анна слышала от мужа или от свекрови, вот и повторяет их раз за разом.
В своем служении гениальному супругу, Зубкова доходила до фанатичности. Например, в шесть утра бежала на станцию, чтобы купить для Юрика парную телятину и свежайшую печенку. Супруга тщательно следила, чтобы домашние яйца были свежими, а жирность молока, которое доставляла молочница по утрам, проверяла лактометром.
У Юрика должно было быть все самое лучшее: еда, одежда, отдых и условия для жизни. Если сама Анна Львовна одевалась в ближайшем универмаге и не придавала никакого значения качеству одежды, то супруг должен был быть одет, “как Денди лондонский” – модно и элегантно.
Все это привело к тому, что Юрий Сильвестрович отдал свою жизнь в руки жене. Сам занялся наукой, а материальные и физические стороны жизни игнорировал абсолютно. За все в семье отвечала Анна Львовна. Например, она могла сказать своей подруге:
— Надо в августе вывезти Юрика к моря.
— Аннушка ты про супруга, как про неодушевленный предмет говоришь. Что значит: вывезти к морю?
— Так, правда же, — смеялась Анна Львовна, — он без меня и есть, словно, неодушевленный предмет. Пропадет бедолага.
Анны не стало внезапно. Так бывает. Женщине было всего 72 года. Она была здорова и еще полна сил. Никто не ожидал, что с супругой профессора может что-то случиться. Ей стало плохо на кухне. В то время, когда жена Юрия Сильвестровича квасила капусту в бочке на зиму.
Вдруг ойкнула, схватилась за сердце и присела на табурет. Когда машина скорой помощи остановилась у забора дачи Зубковых, было уже поздно. Первые дни с Юрием Сильвестровичем находились сын и невестка. Но они не могли жить с отцом в загородном доме. И Марина, и Николай работали. Нужно было уезжать домой – в город.
Но и оставить профессора одного за городом – это означала обрести его на что-то ужасное. Сам Юрий Сильвестрович решил найти для себя сиделку, домработницу, кухарку и няню в одном флаконе.
Сделать это было довольно непросто, ведь профессор, хоть и отрекся от мирской суеты, но требования у него было королевские. По крайней мере, он согласен был взять только такую женщину на работу, которая за небольшую оплату, будет отдавать все свои силы.
Несколько претенденток, которые пришли в дом профессора, прочитав объявление, тут же сбежали. Еще и покрутили у виска, глядя на Марину Николаевну:
— Лучше определите своего профессора в дом престарелых, не то он вас до нервного срыва доведет, – сказала одна из претенденток на роль сиделки и домработницы.
— Что значит “определите”? — возмутилась Марина, — свекор еще полон сил, здоровья и не желает ни в какой престарелый дом.
— Ну, тогда сами с ним и возитесь, — ухмыльнулась несостоявшаяся сиделка и ушла, хлопнув дверью.
В понедельник всем на работу. Оставаться больше не было возможности. Марина и Николай начали собирать сумки и пообещали отцу, что будут наведываться к нему в выходные дни:
— А кто же будет готовить еду, ходить в магазин, растапливать печь, камин в холодные вечера? Нет, я не согласен жить один. Пусть Марфа Васильевна останется со мной, — вдруг произнес профессор и показал пальцем на Марину.
— Какая еще Марфа? – возмутилась невестка, — мне в понедельник на работу, у меня годовые отчеты на носу.
— Я, тоже, не могу. Даже временно не могу. Конец года. Без меня весь отдел встанет, — пожал плечами Николай.
— Ну, тогда я поеду с вами, — улыбнулся профессор, — временно. Пока не найду работницу в дом.
Делать нечего. Собрали кое-какие вещи старика и перевезли его в свою городскую квартиру. В трешке Зубковых места хватит всем. Дочь Марины и Николая – Лиза давно живет отдельно. У нее своя семья – муж и годовалый сын Марк. Так что профессора разместили в комнате, где до замужества жила Лизонька.
****
Но вскоре оказалось, что трехкомнатная квартира мала для троих человек. Вернее, супругам Зубковым места хватало, а вот профессору было тесно. Он потребовал, чтобы ему выделили кабинет для работы и предоставили открытую веранду, где он мог бы по утрам дышать свежим воздухом.
Пришлось занести письменный стол Лизы в гостиную, а на балкон затащить кресло – качалку Юрия Сильвестровича и кофейный столик. И началось:
По утрам профессор принимал ванну. Из ванной комнаты была слышна классическая музыка, а на дверях висела табличка – “не беспокоить”. Марине и Николаю невозможно были принять душ, поэтому теперь приходилось просыпаться в пять утра вместо семи и занимать ванную, пока математик храпит в спальне.
Просить Юрия Сильвестровича принимать ванну попозже: когда все уйдут на работу, было бесполезно.
— У меня режим, — отвечал пенсионер и спокойно уходил в свой “кабинет”, в который теперь, тоже, просто так не зайдешь. Юрий Сильвестрович попросил сына и невестку записываться к нему на прием, если они желают, а просто так – не следует врываться в “кабинет”.
Марина уже через неделю устала от свекра и уговаривала мужа побыстрее найти для отца сиделку:
— А я разве не ищу? — возмутился Николай, — ему же никто не подходит! Да и он никому не подходит, — вздохнул мужчина.
— Коля, мне кажется, Юрий Сильвестрович притворяется, что он немного не от мира сего.
— С чего ты взяла?
— Он вчера долго звонил в колокольчик из гостиной – звал Марфу Васильевну, то есть меня. А я не пошла. Надоел. Слышала, но не стала идти. Прилегла отдохнуть и уснула. Проснулась, на часы посмотрела и поняла, что ты скоро с работы придешь, нужно ужин приготовить. Открываю холодильник, а там…
— Марин, ну не тяни, — поторопил жену Николай.
— Он съел банку красной икры, которую я к нашему юбилею купила, но главное, пожарил себе яичницу с гренками.
— Откуда ты знаешь?
— Знаю. Сковороду то он не помыл.
— И что?
— Коль, ты издеваешься? Юрий Сильвестрович вполне способен себя обслуживать. Твой отец специально делает вид, что беспомощный, потому что ему очень выгодно, чтобы с ним нянчились. А раз так, я его проучу! – заявила женщина.
****
На следующий день Марина позвонила своей тетушке – Ольге Петровне Скороходовой. 65 – летняя женщина уже была на пенсии, но сидеть без дела не могла. Она с радостью согласилась участвовать в авантюре племянницы. Следовало проучить свекра, который за месяц своего проживания у сына с невесткой, довел бедную Марину до ручки.
Женщины договорились, что в субботу Марина объявит свекру, что уезжает в командировку вместе с Николаем, поскольку супруги работали на одной фирме. А за дедушкой пока присмотрит тетя Марины – Ольга Петровна.
Юрий Сильвестрович не желал оставаться с чужим человеком, но и обслуживать себя самому, ему не хотелось. Поэтому он согласился, скрепя сердцем и пошел в свой “кабинет”. Перед входом в гостиную, профессор оглянулся и снова принялся за свое:
— Марфа Васильевна, будьте любезны, икорки подайте в кабинет и рюмочку,
— А икорки нет, — улыбнулась невестка, – Вы ее вчера съели. Прям столовой ложкой,
— Ну так возьмите денег в тумбочке и купите еще несколько банок, — раздраженно произнес старик и зашел в комнату.
— Ну, погоди, Юрий Сильвестрович, послезавтра тетушка приедет, она тебе покажет где раки зимуют, — тихо произнесла вслух невестка профессора.
****
Зубковы ни в какую командировку не поехали. На две недели они уехали в Москву отдохнуть. Взяли отпуск и решили осуществить свои давние планы. Поездка обещала быть замечательной. Остановились в гостинице, а каждый день был расписан до мелочей. Хотелось успеть посетить как можно больше интересных мест.
Время пронеслось незаметно. Через несколько дней Николай получил от отца короткое сообщение, состоящее всего из одного слова: “sos”.
— Ой, Марин, смотри, папа на помощь зовет. Сигналы sos посылает. Не слишком ли суровые методы у тети Оли твоей?
— Не бойся, Коля. Тетя всю жизнь с детьми работала. Неужели думаешь она старика обидит?
— Да, но она работала в подразделении по делам несовершеннолетних. Она с трудными детьми работала, — растерялся супруг.
— А твой папа, тоже, как трудный подросток. Всех достал за месяц. Ничего, перевоспитает.
Когда Зубковы вернулись домой, Юрий Сильвестрович уже вполне сносно варил кашу утром, а затем мыл тарелку после завтрака. Душ теперь отец Николая принимал быстро как солдат. А когда увидел сына с невесткой, то со словами:
— Наконец-то вы вернулись, Мариночка, – обнял сына и его жену.
Марина Николаевна была довольна. В доме порядок, профессор чистенький, накрахмаленный, побрит и подстрижен.
— Ну, теть Оль, Вы меня поразили до глубины души, – улыбнулась Марина и посмотрела на тетушку, — а знаете что, у меня есть к вам предложение.
— Какое же? — строго по плану поинтересовалась тетя.
— Очень уж я за нашего Юрия Сильвестровича переживаю. Мы целыми днями на работе, а он один и один. Могли бы Вы в будние дни, пока мы на работе, присматривать за нашим дорогим папой?
— С радостью, Мариночка. Для меня это – одно сплошное удовольствие, – радостно захлопала в ладоши тетя.
— Неееет, — закричал профессор, — я на днях домой уезжаю. Нашел я все-таки работницу в дом – порядочная, работящая, хозяйка хорошая. Вчера позвонила по объявлению.
– Папа, да ведь ты ее еще не видел. Может она тебе не подойдет, как и другие, – произнес Николай.
— Подойдет, подойдет, — замахал руками испуганный профессор, — в пятницу меня с вещами домой отвезите, а Вам Ольга Петровна спасибо и до свидания. Нет, лучше, прощайте.
Юрий Сильвестрович живет в своем загородном доме и имеет помощницу по дому. Правда, работницы иногда сменяют друг друга, потому что старика никто долго не выдерживает, но ехать к сыну он категорически отказывается. Поскольку невестка предупредила:
— Помогать будет Ольга Петровна Вам. Мы целыми днями на работе.
Этих слов было достаточно, чтобы профессор мгновенно отказывался от такого предложения. Когда Марина спрашивала тетю Олю как той удалось укротить Юрия Сильвестровича, тетушка отвечала:
— Я всего лишь давала ему понять, что он – не центр Вселенной. Ну а когда он забывал мое имя или называл Марфой, я забывала его покормить. Очень, знаешь ли, помогало всегда, – смеялась тетя.