– Вы… кто?
– Я? – Оксана почти рассмеялась. – Я его жена Оксана. А вы?
– Тоже его жена, – прошептала женщина. – Юлия.
– Мам, ты представляешь? Я не могу попасть в свой собственный дом! – голос Оксаны дрожал от волнения и обиды. – Меня просто не пустили через КПП…
Марина Назаровна ошалело смотрела на заплаканную дочь, внезапно вернувшуюся из поездки домой, к мужу. Она-то думала, что Оксана теперь уже там и останется, ну или хоть недельку с Глебом побудет.
– Доченька, успокойся, – Марина Назаровна прижала к себе плачущую дочь, осторожно погладила её округлившийся живот. – Давай присядем, и ты всё спокойно расскажешь.
Оксана сначала всхлипнула, потом и вовсе разрыдалась. Минут пять она просто не могла сказать ни слова, все попытки тонули в судорожных всхлипах.
– Какое «спокойно»?! – наконец проговорила Оксана, с трудом успокоившись. – Я приезжаю к проходной, а дежурный смотрит на мой пропуск и говорит: «Извините, но этот документ аннулирован. Вы больше не являетесь членом семьи военнослужащего». Представляешь?
И снова разревелась, вспоминая, с чего всё начиналось совсем недавно.
Их знакомство случилось в тот самый день, когда Оксана наконец-то решила постричь свои длинные волосы. Говорят, когда женщина меняет причёску, она меняет свою жизнь… Вот и встретила она в тот вечер в парке высокого офицера с удивительно добрыми глазами. Чем не судьба?
Глеб казался особенным. Не таким, как все её прежние ухажёры. Серьёзный, но с отличным чувством юмора. Собранный, но умеющий дурачиться. Военная выправка и в то же время удивительная мягкость в движениях. Он красиво ухаживал – никаких банальных букетов роз, только полевые цветы, собранные собственноручно. Водил в театр, угощал мороженым в маленькой кофейне на углу…
А потом было предложение – неожиданное и очень трогательное. Прямо во время праздничного концерта в Доме офицеров, со сцены, при полном зале. Оксана, сидевшая в третьем ряду, готова была провалиться сквозь землю от смущения, но… разве можно было отказать, глядя в эти сияющие глаза?
Переезд в военный городок дался нелегко. Закрытая территория, пропускной режим, новые правила жизни. Но рядом был любимый муж, и это компенсировало все неудобства. Глеб познакомил её со своими сослуживцами, их жёнами. Постепенно Оксана влилась в этот особый мирок, где все друг друга знают, где новости разлетаются со скоростью света, где жёны офицеров – как одна большая семья.
Известие о том, что ей нужен ребёнок, Глеб встретил… странно. Не то чтобы без радости – улыбался, обнимал, говорил правильные слова. Но что-то неуловимо изменилось в его взгляде, будто тень промелькнула. Оксана списала это на усталость мужа – у него как раз начались какие-то сложности на службе. А потом начался токсикоз, сильный, изматывающий… Врачи посоветовали сменить обстановку. Мама Оксаны, жившая в деревне неподалёку, позвала дочь к себе – свежий воздух, тишина, домашние продукты…
Оксана поехала. Ненадолго, как ей казалось тогда…
Первые недели в родительском доме пролетели незаметно. Оксана отсыпалась, гуляла по саду, помогала маме с огородом – и постепенно токсикоз отступил. Глеб приезжал сначала каждые выходные, привозил витамины, фрукты, но потом… Потом он всё чаще задерживался на службе, всё реже оставался на ночь.
– Ты бы поговорила с ним, – как-то заметила Марина Назаровна, глядя вслед отъезжающей машине зятя. – Что-то неладно.
– Мам, ну что ты! – отмахнулась тогда Оксана. – У него просто сложный период. Новое назначение, ответственность…
Но и в её душу закрались сомнения. А вдруг? Особенно после того злополучного звонка сослуживице из военного городка.
– Алло, Оль? Привет! Как там наши?
Повисла неловкая пауза.
– Ксюш… А ты разве не знаешь? – голос Татьяны звучал растерянно.
– О чём?
– Да так… Слушай, извини, у меня ребёнок плачет. Перезвоню!
Но не перезвонила. И на последующие звонки не отвечала. Подозрительно. Но Оксана, с другой стороны, решила лишний раз не волноваться. Тем более что ей же нельзя. А подозрения? Что подозрения? Это всё гормоны.
А потом Глеб и вовсе перестал приезжать. Звонил – да, почти каждый день. Говорил о служебных проблемах, о том, как скучает, спрашивал о самочувствии. Но как-то всё торопился закончить разговор побыстрее.
– Может, съездишь к нему сама? – предложила как-то мама. – Что-то он совсем пропал. У тебя шестой месяц уже, ему бы рядом быть, а он…
Оксана и сама думала об этом. Живот рос, шевеления становились всё активнее – так хотелось разделить эту радость с мужем! Да и в конце концов, она соскучилась. По их маленькой квартире в военном городке, по вечерним посиделкам на балконе, по утреннему кофе вдвоём…
– Поеду! – решительно заявила она. – Прямо завтра! Устрою ему сюрприз.
Теперь Оксана удивлялась – как можно было не заметить очевидных знаков? Почему не придала значения молчанию подруг? И тому, что Глеб всё реже говорил «мы» и всё чаще «я»? Почему не спросила прямо – что происходит?
Но она просто убедила себя, что ей просто кажется. Что у неё гормоны шалят, и потому она нервничает на ровном месте. А нервничать ей нельзя, это вредно для ребёнка, вот она и гнала от себя все плохие мысли.
А теперь вот – закрытые двери КПП и растерянный взгляд дежурного: «Извините, но вы больше не член семьи военнослужащего…» и слёзы на плече матери.
– Может, какая-то ошибка? Ты Глебу позвонила?
– Конечно! Знаешь, что он сказал? «Прости, Ксюш, но так будет лучше». И трубку бросил.
Оксана чувствовала себя настоящим детективом. Как и они, женщина шла по следу, по крупицам собирая информацию и распутывая преступление.
После отказа на КПП она не уехала. Не смогла. Села на скамейку неподалёку от контрольно-пропускного пункта. Села и стала ждать. Чего? Кого? Она и сама не знала. Просто не могла заставить себя вернуться к маме и признать – её выгнали из собственной жизни.
Вместо этого она обзванивала знакомых, пытаясь узнать, что случилось. Но все только мялись и находили отговорки, почему именно сейчас они не могут говорить. Только Ольга в конце концов сжалилась, рассказала:
– Он сначала у нас тут сунулся с заявлением, но у нас-то все знают, что у него ребёнок будет, так что послали. Помыкался, потом сказал, к тебе поедет уговаривать, чтоб ты сама подала на развод, тебе-то можно. Вернулся радостный, мол, согласилась. Я так удивилась тогда, с чего бы тебе соглашаться? В твоём-то положении? Ну и потом тот твой звонок, я и не знала, что думать, потому и трубку не брала, не понимала, что происходит. А спустя несколько месяцев он свидетельство о разводе принёс, тебе пропуск и аннулировали. А он сразу снова женился.
– А как нас развели-то? Ну… Нельзя же, и я даже не знала.
– Это я буквально пару недель назад узнала, подслушала, как Глеб мужу моему хвастался в подпитии, как тебя обманул. Короче, пришёл в мировой суд в городе, подал на развод, адрес твой указал по прописке, туда и повестка пришла, а ты-то у матери. Про ребёнка ни слова не сказал. Получается, на заседание ты не пришла, доказательств, что повод к этому веский, не предоставила, вас и развели.
Женщины ещё немного поговорили, Ольга очень жалела Оксану, но чем помочь ей, не знала. Положив трубку, Оксана задумалась, что же ей теперь делать.
В этот момент через КПП вышла молодая женщина. Оксана не сразу поняла, почему её взгляд зацепился за незнакомку. А потом увидела на её руке знакомый браслет. Тот самый, который Глеб привёз из командировки в Питер – привёз и подарил ей. Красивый, из лунного камня. Оксана очень любила этот браслет и, конечно, собиралась забрать его с собой к маме, да только не смогла найти.
– Куда-то закатился, – сказал тогда Глеб и пообещал привезти потом. И, конечно, не привёз.
– Красивый браслет, – чужим голосом произнесла Оксана.
– Да, муж подарил, – улыбнулась женщина. – Из Питера привёз. Он у меня…
– Военный, – закончила Оксана. – Глеб Андреевич Соколов. Капитан.
Улыбка медленно сползла с лица незнакомки. Она пристально всмотрелась в Оксану и что-то такое увидела в её глазах, побледнела:
– Вы… кто?
– Я? – Оксана почти рассмеялась. – Я его жена Оксана. А вы?
– Тоже его жена, – прошептала женщина. – Юлия.
Они смотрели друг на друга – законная жена и та, что считала себя законной.
– Вы… вы знали? – голос Юлии дрожал.
– О вас? Нет. А вы?
– Он сказал, что никогда не был женат, – Юлия покачала головой. – Показывал паспорт – чистый, без штампов. И я… Я поверила.
Они взяли по чашечке чая в ближайшем кафе и слово за словом складывали общую картину лжи.
– Он появился в моей жизни восемь месяцев назад, – рассказывала Юлия. – Красиво ухаживал. Цветы, театр…
Оксана грустно усмехнулась. Так вот почему он так странно воспринял новость о ребёнке. У него тогда уже другая была. Она встряхнулась и начала сама описывать, чем именно Глеб цеплял женщин:
– Полевые цветы, – кивнула Оксана. – И маленькая кофейня на углу.
– Откуда вы?..
– Тот же сценарий. Слово в слово.
Юлия закрыла лицо руками:
– Господи, какая же я дура…
– Нет, – Оксана внезапно почувствовала острую жалость к этой женщине. – Вы-то при чём? У вас и повода заподозрить не было. Это я полгода не замечала, что муж от меня отдалился.
– Я только понять не могу, почему у него в паспорте штампов не было? – Юлия подняла заплаканные глаза. – Я ведь специально смотрела страничку с семейным положением.
– А надо было, видимо, ещё с датой выдачи. Новый паспорт получил, похоже, – горько усмехнулась Оксана. – Якобы потерял старый. Всё продумал…
Они замолчали. За окном проехала электричка, мелькнули освещённые окна.
– Я тоже жду ребёнка, – вдруг сказала Юлия. – Третий месяц…
И замолчала, пытаясь до конца осмыслить происходящее.
– Что теперь будет? – тихо спросила она после долгого молчания.
– Теперь? – Оксана выпрямилась. В её глазах появился стальной блеск. – Теперь я подам в суд. На признание развода недействительным – он же скрыл информацию о ребёнке. И вашего брака, ты уж прости, – тоже. Потому что нельзя жениться, не расторгнув предыдущий брак.
– Да понятно, я и сама не хочу с ним иметь ничего общего, – твёрдо сказала Юлия.
Они вышли из кафе уже вечером. Две женщины, которые ещё вчера не знали о существовании друг друга. Две обманутые души, которые внезапно нашли опору – друг в друге.
– Знаешь, – вдруг сказала Юлия, останавливаясь, – самое страшное даже не то, что он лгал. А то, как красиво он это делал. Как смотрел в глаза. Как говорил о любви…
– Как строил планы на будущее, – подхватила Оксана. – Как обещал быть рядом всегда…
– И ведь я чувствовала что-то. Какая-то недосказанность была. Но списывала на его службу, на секретность…
– А я на свой токсикоз, на гормоны…
Они снова замолчали. В стороне светились окна военного городка – там, за КПП, в одной из квартир был человек, который разбил сердца им обеим.
– У меня будет мальчик, – тихо сказала Оксана, глядя на эти окна.
– А у меня… Ещё не знаю. Рано, – Юлия положила руку на живот.
Оксана проводила Юлию до остановки и усадила в автобус. Возвращаться в военный городок Юлия пока не захотела, не могла представить, как теперь говорить с Глебом, так что она решила пока вернуться к матери.
Едва автобус Юлии скрылся за поворотом, Оксана почувствовала себя страшно одинокой. Села на скамейку и в первый раз за этот долгий день расплакалась. Так заплаканная и поехала к матери в деревню.
Закрутилось всё неожиданно быстро. Оксана, как оказалось, была не единственной, кого задела эта история. Седой судья, похожий на уставшего доброго волшебника, выслушал их особенно внимательно.
Глеб явился на заседание с отрешённым видом. Казалось, он до последнего не верил, что две его женщины могли объединиться. А когда увидел их вместе – побледнел, но быстро взял себя в руки. Начал говорить что-то про недоразумение, про то, что Оксана сама уехала… А про ребёнка он даже не знал.
В зале повисла тишина.
– Неужели? – Оксана смотрела на него с ненавистью. – Ты же сам возил меня в госпиталь! Да все в городке знали о ребёнке, один ты не знал, да?
Юлия чуть заметно кивнула. Они обе знали – правда на их стороне.
Суд тоже встал на её сторону. Развод признали недействительным, как и новый брак. Глеб потом хвостом ходил за Оксаной:
– Ну зачем тебе этот брак? Всё равно же уехала, всё равно же живём как посторонние.
– А из принципа, пока сыну год не исполнится, никуда не денешься.
Когда Оксана пошла в декрет, она еще и алименты у мужа отсудила: и на себя, и на ребёнка.
Глеб злился, но сделать ничего не мог. К тому же и в городке на него смотрели косо. В конце концов, он перевёлся в другую часть, аж на Дальний Восток, как можно дальше от обеих своих бывших жён.
А Оксана и Юлия стали чуть ли не лучшими подругами. И дети их с детства были очень близки, знали о своём родстве и очень им гордились.