— Подмахни тут, — бросил Владислав, швырнув на стол пухлый конверт. — Без лишних вопросов. Формальность.
— А это что?
— Брачный контракт. Чтобы всё, как у нормальных людей. При разводе — без разборок: мне бизнес, тебе дети, алименты и возможность пойти на все четыре стороны.
Юлия взяла бумаги, и не читая ни строчки, поставила подписи. Это было пять лет назад. Тогда она ещё думала, что делает это из любви. Для спокойствия мужа. Ради семьи.Туры для семейного отпуска
Познакомились они по работе. Она — скромный контентщик в агентстве, он — владелец сети мебельных салонов, с ухоженной щетиной и обаянием человека, у которого всё под контролем. Приглашал в рестораны, знал хорошие вина, умел слушать. Через месяц они уже жили вместе, через три — подавали заявление.
Он настоял, чтобы они взяли её фамилию: «Звучит мягче. И с документами проще». Она посмеялась. Казалось забавным. После свадьбы он предложил ей оставить работу:
— Ну что ты там за гроши сидишь? Я могу обеспечить. Хочешь — посвяти время себе. Или давай детей заведём.
Он хотел детей. А она хотела верить, что он хочет её. Через год у них родилась дочка. Ещё через год — сын.
Дом стал крепостью, а Влад оказался патологически ревнивым. Везде камеры, на телефоне приложения для слежки, все соцсети под замком. С подругами встречаться запрещено.
Он говорил:
— У тебя слишком много свободного времени. Вот и начинаешь фантазировать. А подруги твои, прости, шлюхи. Просто завидуют. Их мужья им изменяют — вот они и тебя настраивают.
Сначала она возражала. Потом — перестала. Потом — просто замолчала. Он не кричал, не бил. Деньги давал. Внешне — идеальный. Но Юлия чувствовала: жизнь проходит, а её в этой жизни нет.
Иногда ночью она лежала рядом с ним и думала: «Я как будто заняла чужую роль. Как будто меня подменили. Это ведь не я».
— Годовщина у нас скоро, — сказал он как-то между делом, не отрываясь от ноутбука. — Путёвки купил. На двоих. Мальдивы. Десять дней.
— А дети?
— Посидит с ними твоя мать. Ты же не против?
— А если я не хочу?
— Хочешь — не едь. Я найду, с кем слетать. Там очередь из желающих.
Он говорил это равнодушно. Как будто речь шла не о браке, а о сломанной микроволновке. Юлия сжала зубы.
— Я подумаю.
На следующий день, когда дети ушли в школу, она достала из сумки конверт и положила перед ним.
— Это тебе.
— Подарок? — хмыкнул он. — Не носки надеюсь?
— Повестка. Я подала на развод.
Он замер. Потом рассмеялся.
— Серьёзно? У тебя, может, ПМС? У нас же контракт. Без меня ты — никто. Фамилия моя, имущество моё. Всё моё.
— Именно. Всё по закону, — сказала Юлия спокойно. — Ты сам подписал.
Через пару дней он пришёл к юристу, самодовольный, с документами в папке.
— Контракт подписан. Всё железно. Машина, квартира, доля в бизнесе — моё. Она без копейки. Я это всё организовал.
Юрист пролистал бумаги. Помрачнел.
— Эм… секундочку. Почему квартира оформлена на неё?
— Чего?
— Ну вот документы. Дарственная. Перевод доли. Подпись ваша.
— Я такого не подписывал!
— Вы три года назад выдали ей генеральную доверенность. Помните? Тут она этим и воспользовалась.
Он вспоминал. Тогда дочь болела, нужно было оформить выезд за границу. Он махнул рукой, мол: «Подписывай всё, лишь бы не ныла». И подписал.
Он побледнел.
— Но фамилия у неё моя! Контракт на неё. Она — Смирнова.
— А в документах — уже снова на девичью. Юлия Козлова. Контракт составлен на иное лицо. Без юридической силы.
Влад вышел из офиса, чувствуя, как у него впервые за долгое время нет руля в руках. Он стоял у двери квартиры. Звонил. Стукнул кулаком. Потом начал орать:
— Юля! Я по закону имею право быть здесь! Это МОЁ жильё!
Дверь открыл незнакомец. Высокий, с острым подбородком и спортивной посадкой.
— Вам кого?
— Я тут живу!
— Вы? Тут уже давно никто по имени Владислав не живёт. Я зарегистрирован. Здесь прописан. Это моя квартира.
— Ты кто такой вообще?! Её любовник?!
— Я — отец её детей. Биологический. Мы с Юлей знакомы лет десять. И, честно говоря, вы тут просто забыли снять галочку.
Влад чуть не задохнулся от возмущения.
— Я ключи вставлю — проверим, кто здесь хозяин.
Замок не поддавался.
— Поменяли. Полгода назад. После суда.
— Я ПРОПИСАН!
— Уже нет. Выписали через суд. Добровольно-принудительно.
Он, дрожащими руками, достал паспорт из машины. Прописка — по адресу его матери.
— Мама, ты что творишь? Ты знала?
— Знала, — ответила она, даже не подняв взгляда. — И знаешь, сынок, Юля всё правильно сделала. Я больше не в игре.
Он позвонил жене, уже бывшей.
— Ты меня выписала?!
— Нет. Ты сам подписал доверенность. Я просто воспользовалась. Всё законно.
— А дети?!
— У каждого из них есть папа.
— Я подам в суд!
— Подавай.
И сбросила.
Судебное заседание назначено на 9:00. Влад пришёл заранее. С портфелем, как в былые времена, в пиджаке от «Hugo Boss», с лицом человека, уверенного, что вот-вот всё вернётся на круги своя.
Он говорил быстро, отрепетировано:
— Уважаемый суд, я оспариваю незаконную выписку. Требую признать дарственные недействительными. Прошу установить моё отцовство. Я детей растил, обеспечивал. Она без меня — никто.
Судья листал бумаги, прищурившись.
— Господин Михайлов. Согласно материалам, вы передали супруге генеральную доверенность. Подпись признаёте?
Влад кивнул.
— Но я не думал, что она этим воспользуется…
— Это уже не наша проблема. Если вы добровольно подписываете документы, не читая, это вопрос к вам, а не к закону.
Влад сглотнул. Судья перелистнул дело дальше.
— Теперь к вопросу об отцовстве. Согласно результатам ДНК-экспертизы, вы не являетесь биологическим отцом ни одного из двух детей.
В зале повисла глухая тишина. Затем кто-то в углу хмыкнул. Судья строго поднял глаза — стало совсем тихо. Влад обомлел.
— Этого не может быть. Это… Это же мои дети!
— По закону — нет. Генетически — тоже нет. Экспертиза проведена по ходатайству ответчицы. Всё оформлено корректно.
— Она не имела права!
— Она — мать. Имеет. Если есть основания — закон допускает проведение экспертизы без согласия так называемого «отца».
Влад вжался в спинку скамьи. Кожа липла к подкладке пиджака. Судья продолжил, холодно:
— Что касается недвижимости. Передача доли была оформлена по доверенности. Вы не оспаривали сделку в течение трёх лет. Сделка считается действительной. Доверенность выдали сами. Документы признаны подлинными.
— Но… фамилия! У неё моя фамилия была. Договор на неё составлялся!
Судья отложил папку.
— Госпожа Козлова вернула девичью фамилию после развода. В контракте указана другая личность. Согласно закону, договор утратил силу. Разночтения в документах делают его ничтожным.
— То есть… — выдавил Влад. — Я даже не муж?
— Формально — вы не состоите в браке. Суды всё подтверждают. Можете подать заявление на смену фамилии, если хотите вернуться к прежней.
Влад опустил взгляд. Он сидел. Без контракта. Без квартиры. Без детей. Без имени. Рядом Юлия не сказала ни слова. Ни крика, ни жалобы. Просто смотрела в одну точку, а потом — спокойно ушла из зала.
Прошло три месяца.
Влад жил в подсобке автомойки. Там стоял диван, облупленная тумба и воняло соляркой. Работал он там же — мыл машины. Заваривал кофе из пакетиков. Раз в месяц навещал мать. Разговоров было всё меньше.
Костюм с суда висел на крючке. Весь в пыли.
Однажды, он получил повестку на новое заседание:
— Ха, теперь она на алименты подаёт? Сейчас я точно детей у нее отсужу!
Суд прошёл быстро. Адвокат Юлии подал заявление:
— Прошу снять с господина Михайлова обязательства по алиментам. Он не является отцом детей. Мы не нуждаемся в его поддержке. Также просим аннулировать любые попытки опеки — поскольку у него никогда не было оформленных прав на детей.
Судья кивнул. Все документы были в порядке.
— Ходатайство удовлетворено.
Влад не успел даже открыть рот.
— Также, — добавил адвокат, — просим ограничить его контакт с детьми. Суд уже признал, что попытки вмешательства негативно сказываются на психологическом состоянии несовершеннолетних.
После суда он вышел на улицу. В телефоне пискнуло уведомление на комментарий к посту.
Он увидел фото дочери с грамотой за отличную учёбу. Затем сын с воздушным шариком. А потом общее фото с мужчиной в серой рубашке. Тем самым настоящим отцом.
Подпись: «Семья — это не кольцо на пальце. Это выбор. Ежедневный.»
Влад медленно опустил телефон.