— Что у тебя с лицом? — Илья замер в дверях, глядя на невестку. Под левым глазом Дины расплывался фиолетовый синяк, губа припухла.
— Упала, — она отвернулась, поправляя волосы. — Проходи, Валера на кухне.
Илья прошел в квартиру. Три года не виделись с братом, а тут такая встреча. В животе неприятно сжалось — он слишком хорошо знал эти «упала».
На кухне Валера резал колбасу. Увидел брата, расплылся в улыбке:
— Илюха! Сколько лет!
Обнялись. Валера пах перегаром, хотя время обеденное.
— Выпьем за встречу? — он уже доставал бутылку.
— Валер, что с Диной?
Брат махнул рукой:
— А, ерунда. Поругались вчера. Ну, сгоряча двинул разок. Она сама виновата — доводит постоянно.
— Двинул? — Илья сел за стол. — Ты жену бьешь?
— Да не бью я! Так, воспитываю иногда. Бьет — значит любит, сам знаешь.
Илья знал. И как раз поэтому внутри все похолодело.
— Валер, это не любовь. Это насилие.
— Ой, не начинай! — брат налил водки. — Ты-то святой? Забыл, как Ленку свою отделал?
Илья помнил. Пять лет прошло, а стыд до сих пор жег. Тогда напился, поругались из-за ерунды, и он ударил. Один раз. Лена ушла на следующий день. Правильно сделала.
— Я помню. И знаю, что был неправ.
— Да ладно тебе! Все мужики так делают. Отец наш мамку лупил — и ничего, жили.
— И мама нас лупила. Помнишь?
Валера нахмурился:
— Ну и что?
— А потом целовала. Плакала и целовала. Говорила — люблю вас, дураков. И мы думали — вот она, любовь. Через боль.
— Не неси чушь.
— Это не чушь, Валер. Нас с детства приучили — любовь и боль рядом ходят. Мама бьет и любит. И мы выросли такими же.
За дверью послышался шорох. Дина стояла в коридоре, слушала.
— Я Дину люблю! — Валера стукнул кулаком по столу. — Все для нее делаю!
— Синяки делаешь.
— Она меня провоцирует! Пилит постоянно!
— И что? Это повод руки распускать?
— А что мне делать? Терпеть?
— Разговаривать. Уходить, если злишься. Но не бить.
— Легко тебе говорить!
— Мне? — Илья встал. — Я два года к психологу ходил после Ленки. Знаешь, что понял? Мы с тобой больные, Валер. Мама нас такими сделала. Но это не оправдание.
В дверях появилась Дина. Глаза красные, тушь размазана.
— Все, — сказала она. — Хватит. Я больше не буду терпеть.
Валера вскочил:
— Ты куда собралась?
— К маме. Надоело.
— Никуда ты не пойдешь! — он шагнул к ней.
Илья встал между ними:
— Не трогай ее.
— Отойди! Это моя жена!
— И что? Это дает тебе право бить ее?
— Да я сейчас и тебя отделаю! — Валера замахнулся.
Илья перехватил руку брата:
— Попробуй. Я не Дина. Дам сдачи.
— Предатель!
Валера вырвался, ударил. Кулак прошел по касательной. Илья ответил — в живот, коротко. Брат согнулся, хватая воздух.
— Дина, собирайся. Уходим.
— Куда… куда уходим? — она растерялась.
— В гостиницу. Потом решим.
Валера выпрямился, держась за стол:
— Илюха, ты что творишь? Это моя семья!
— Семью не бьют, Валер. Семью берегут.
Дина быстро собрала сумку. Валера стоял на кухне, то бледнея, то краснея.
— Дина! Динка, не уходи! Я больше не буду!
Она не ответила.
У двери Илья обернулся:
— Валер, подумай. Хочешь потерять жену, как я потерял? Или как отец маму потерял?
— Мама умерла!
— От побоев умерла. Забыл? Упала с лестницы после того, как отец «воспитывал». Сотрясение, кома, конец.
Валера молчал. Илья вывел Дину из квартиры.
В гостинице сняли номер. Дина села на кровать, обхватила себя руками.
— Спасибо.
— Не за что. Давно надо было вмешаться.
— Он раньше не такой был. Добрый, внимательный. А потом… словно подменили.
— Алкоголь?
— И это тоже. Но главное — я забеременела и потеряла. Он обвинил меня. Сказал, специально избавилась. С тех пор пошло.
Илья сел рядом:
— Дина, это не твоя вина. Ни выкидыш, ни его поведение. Он сам выбирает — бить или не бить.
— Может, я правда довожу его?
— Нет оправдания насилию. Никакого. Запомни это.
Она заплакала. Илья неловко обнял, похлопал по плечу.
— Поживешь тут пару дней, успокоишься. Потом решишь, что делать.
— А если он придет?
— Не придет. А если придет — вызовешь полицию. Или мне позвонишь.
Ночью Илье позвонил Валера. Пьяный в хлам.
— Илюха, верни жену!
— Она не вещь, чтобы ее возвращать.
— Я люблю ее!
— Странная у тебя любовь. С синяками.
— Я больше не буду! Клянусь!
— Валер, спи. Утром поговорим.
Но утром Валера не звонил. И днем. Илья забеспокоился, поехал проверить.
Брат сидел на кухне. Трезвый, помятый, небритый.
— Она ушла?
— В гостинице пока.
— Я всю ночь думал. Ты прав. Мы больные. Мама… я помню, как она нас лупила. А потом жалела. И я так же с Диной.
— Вот и хорошо, что понял.
— Что теперь делать?
— К психологу идти. Работать над собой. И молиться, чтобы Дина простила.
— А ты… твоя Лена простила?
— Нет. И правильно сделала.
Валера уронил голову на руки:
— Я не хочу ее терять.
— Тогда меняйся. По-настоящему. Не обещаниями, а делами.
Через неделю Дина вернулась домой. Валера встретил ее с цветами и справкой от психолога — записался на терапию.
— Дин, я понимаю, если ты не веришь. Но я попробую. Правда попробую.
Она кивнула:
— Один шанс. Последний.
Илья уехал в свой город. Иногда звонил, проверял. Валера ходил к психологу, не пил. Дина осторожно оттаивала.
Через год позвонил брат:
— Илюх, у нас будет ребенок!
— Поздравляю! Как Дина?
— Счастлива. Мы оба. Спасибо тебе.
— За что?
— За правду. За то, что остановил.
Еще через год Илья приехал в гости. С собой привез жену — новую, не Лену. И полугодовалого сына.
Дина открыла дверь с малышкой на руках. Никаких синяков. Глаза светятся.
— Илья! Как я рада!
Обнялись. Валера вышел из комнаты:
— Братан! А это кто у тебя?
— Жена Марина. Сын Артем.
Сели за стол. Дети агукали друг на друга. Взрослые пили чай, разговаривали.
Когда Валера вышел покурить, Илья спросил Дину:
— Как вы? Правда?
Она улыбнулась:
— Хорошо. Той проблемы больше нет. Совсем.
— Он лечится?
— Два раза в неделю терапия. И группа анонимных агрессоров. Работает над собой.
— И ни разу?..
— Ни разу. Даже голос не повышает. Уходит, если злится. Возвращается, когда остынет.
— Рад за вас.
Марина качала Артемку, слушала.
— А вы как познакомились? — спросила Дина.
Марина засмеялась:
— В группе поддержки. Я после развода туда ходила, а Илья — ну, сами понимаете.
— И не боялась? После всего?
— Боялась. Но Илья сразу предупредил. Рассказал все. И я видела, как он работает над собой. Три года уже вместе — ни одной ссоры с криками.
Вернулся Валера. Взял дочку на руки, закружил. Та захохотала.
— Моя принцесса! Моя красавица!
Илья смотрел и думал — может, и правда люди меняются. Если очень хотят. Если понимают, что теряют.
Вечером, когда гости собрались уходить, Валера обнял брата:
— Спасибо. За все.
— Обращайся. Только чтоб больше без синяков.
— Не будет. Никогда.
На улице Марина взяла Илью под руку:
— Хорошо, что все так закончилось.
— Да. Хотя могло быть иначе.
— Думаешь, он правда изменился?
— Надеюсь. Ради Дины. Ради дочки.
— А ты? Ты изменился?
Илья остановился, посмотрел на жену:
— Каждый день меняюсь. Каждый день выбираю — быть человеком или зверем. Пока получается человеком.
— Получается, — Марина поцеловала его. — У тебя хорошо получается.
Они шли по вечернему городу. В коляске спал сын. На небе зажигались первые звезды.
И Илья думал — может, не все потеряно. Может, цепочку насилия можно разорвать. Если вовремя остановиться. Если признать проблему. Если работать над собой.
Главное — не повторять ошибок. Ни своих, ни родительских.
Главное — помнить: любовь не бьет. Любовь бережет.