Парк в летний полдень пустовал — изнуряющая жара выгнала горожан либо на пляжи, либо за город. Только молодой работник парка Павел усердно выполнял свои обязанности: подметал дорожки, приводил в порядок кусты и опустошал переполненные урны. Был он парнем расчетливым, потому все пластиковые и алюминиевые емкости складывал отдельно — вторсырье приносило дополнительный доход. Струйки пота текли по лицу, футболка липла к разгоряченному телу.
По аллее, погруженной в прохладную тень деревьев, медленно брела очаровательная, но несчастная девушка. Ее изящное лицо было заплакано, а походка выдавала легкую хромоту. На соседней скамейке расположилась шумная компания из двух молодых людей явно нетрезвого вида. Их современные стрижки с торчащими вверх прядями и дорогие телефоны в руках говорили о принадлежности к «золотой» молодежи. Заметив одинокую прохожую, они громко загоготали:
«Эй, глянь-ка! Что за цаца? Неплоха, только малость косолапит! Но это так, мелочи! А фигурка-то огонь! Давай снимай! Эй, красотка, повернись к нам передком!»
Девушка испуганно обернулась, а наглецы лишь усилили свое хамство:
«Куда побежала, крошка? От судьбы не убежишь! Может, именно мы то, что тебе нужно? За сколько согрешишь с Вадимом?»
Жертва их насмешек пыталась вырваться, но парочка уже окружила ее. Один продолжал съемку, другой осыпал оскорблениями:
«Не строй из себя недотрогу! Маши ручкой в камеру! Будет отличный ролик!»
Эта сцена взбесила Павла. Он бросил метлу и решительно вмешался:
«Чего привязались к девушке? Нечем заняться? А ну прекратите!»
Наглецы тут же переключились на нового героя:
«О, защитничек объявился! Из помойки выполз? Уматывай, пока цел!»
Однако Павел не испугался. Он бросился на обидчиков, крикнув девушке:
«Беги!»
Вспыхнула драка. Несмотря на численное превосходство противника, Павел, привыкший постоять за себя еще с детства, одолел обоих. Телефон с записью был немедленно уничтожен. Сам он получил разбитую губу и фингал под глазом.
Спасенная девушка, прячась за киоском, наблюдала за происходящим. Когда хулиганы скрылись, она поспешила к своему спасителю:
«Спасибо вам огромное! Вы меня спасли! Я сейчас за аптечкой сбегаю!»
Паша смущенно отказался:
«Не стоит. Я быстро заживу. И давайте на ты. Я Павел, здесь работаю.»
Девушка представилась Оксаной. Она была благодарна и растрогана.
«Ты так красиво дерешься за незнакомых девушек! А почему сама такая грустная была?»
Оксана поведала свою историю:
«Мой отец — банкир, мама давно умерла. Он решил, что мне подходит только определенный круг общения и выбрал жениха — Артема, сын прокурора. Мы встречались, но он постоянно демонстрировал свое превосходство, изменял мне напоказ. Сегодня я застала его с моей подругой Юлей на нашем пикнике…»
Павел, в свою очередь, рассказал о своем детстве в приюте, о побеге в 16 лет и трудной жизни на улице.
Тогда я, отчаявшись, подался к тетке, троюродной. Она изредка навещала меня в приюте, но забрать не могла — сама жила трудно, да и здоровье её было слабым. Однако, увидев меня на пороге, худющего и измождённого, сжалилась и приютила. Так я и остался у тёти Тони. Жили мы бедно — её крошечной пенсии едва хватало на лекарства, не говоря уже о чём-то большем. Мне было стыдно быть для неё обузой, поэтому я брался за любую работу. Устроился подсобником на стройке, без документов, платили мало, но честно. По выходным подрабатывал уборщиком — хоть какая-то копейка. Понимаю, в твоих глазах я, наверное, выгляжу как неудачник, почти бомж… Тётя Тоня уговаривала меня вернуться в приют, чтобы хоть документы забрать, но я ни за что не хотел туда возвращаться. А полгода назад тётя умерла — её окончательно сломили болезни. Я был с ней до последнего, ухаживал. Она была единственным близким мне человеком. Мне её очень не хватает. Теперь я живу в её комнате в общежитии. Знаю, что нужно восстанавливать документы, но всё никак не соберусь. Боюсь, что и эту комнату отберут — мы ведь с тётей были дальними родственниками, седьмая вода на киселе. Ты теперь, наверное, и общаться со мной не захочешь? Кто ты, а кто я…
Оксана возразила:
— Зря ты так думаешь. Мне уже надоели эти наглые мажоры, которые крутятся вокруг меня. Я прекрасно понимаю, что им нужны только деньги моего отца, а я так, приложение к ним. Да ещё эта дурацкая хромота — я из-за неё так комплексую. А ты другой. Добрый и искренний. Ты запросто вступился за честь незнакомой девушки — это достойно уважения. А то, что ты живёшь скромно, — не твоя вина. Так что я не стану смотреть на тебя свысока, не переживай. Давай дружить!
Паша обрадовался, и с того дня они с Оксаной стали часто встречаться. Сначала просто гуляли в парке, подолгу разговаривали обо всём на свете, кормили голубей. Оказалось, что, несмотря на разницу в положении — он почти нищий, а она дочь банкира, — у них много общего. Оба любили тишину и спокойствие, громкие вечеринки были не для них. Оксана рассказывала о своих любимых писателях — Толстом и Чехове, давала Паше почитать их рассказы. Он, в свою очередь, научил её давать отпор негодяям, показал пару простых приёмов самообороны. А однажды Паша решился пригласить Оксану к себе домой. Всё вышло спонтанно. Они гуляли в сквере, когда начался ливень с градом. До дома Павла было рукой подать, и он предложил:
— Побежали ко мне! Переждём непогоду. Потом я тебя домой провожу или такси вызовем.
Оксана шла с опаской — в её представлении общежитие было местом, где живут одни алкоголики и тараканы. Но она была приятно удивлена, увидев скромную, но чистую комнату Паши. Парень любил порядок, сделал после смерти тёти косметический ремонт, обновил обои. Да и соседи оказались простыми, но добрыми людьми. Их сразу пригласили на кухню попробовать пирог с капустой, и все общались так тепло, будто знали друг друга сто лет. Это поразило Оксану — в её кругу такое было немыслимо. Там царили зависть, лицемерие и ложь. Паша предложил ей переодеться в сухую рубашку, так как её кофточка промокла насквозь. И вот, сами не поняли, как это случилось, — их губы встретились, и Паша нежно обнял её. Теперь они были не просто друзьями, а женихом и невестой. Конечно, оба понимали, что отец Оксаны вряд ли одобрит их отношения, и скандала не избежать. Но пока они старались не думать об этом, просто наслаждаясь своей любовью.
Соседи Павла, узнав, кто его невеста, качали головами. Дядя Петя сказал:
— Ой, парень, высоко ты замахнулся. Боюсь, не по Сеньке шапка! Ты представляешь, к какой роскоши привыкла Оксана? Сможешь ли ты обеспечить ей такой уровень жизни? Или думаешь, она долго выдержит в общежитии, на картошке с макаронами? Может, поискал бы кого попроще.
Паша горячо возразил:
— Мне не нужна другая. Я люблю Оксану. Или с ней, или ни с кем. И она вовсе не зазнайка — мою жареную картошку уплетала за обе щёки! Она другая, самая лучшая! Сердцу ведь не прикажешь, кого любить, а кого нет.
Прошло три месяца. И вдруг случилось то, чего никто не ожидал — Оксана забеременела. Она прибежала на свидание вся в слезах, показывая тест с двумя полосками:
— Господи, Паша! Что теперь будет? Папа меня точно убьёт! Мне ещё год учиться, а теперь что? Мне так страшно! Кажется, даже температура поднялась от стресса. Как мы так? Я же таблетки принимала, неужели забыла выпить? Рано ещё нам о детях думать…
Павел обнял её, стараясь успокоить:
— Глупая ты! Это же счастье! Скоро появится ещё один человек — наш, твой и мой. Я понимаю, ты боишься гнева отца, да и я жених не из лучших. Это правда. Но я обещаю, всё изменится. Во-первых, я сам пойду к твоему отцу и попрошу твоей руки. Это по-мужски. Во-вторых, я исправлю свои ошибки. Пойду в приют, восстановлю документы. Негоже, чтобы у моего ребёнка отец был бомжом. А с документами я попрошу прораба на стройке оформить меня официально — тогда и зарплату прибавят. Я ведь уже кладу кирпичи не хуже профессионалов, и кафель тоже. Я настроен серьёзно и не брошу тебя. Не бойся.
Оксана прижалась к Паше, чувствуя, как в его объятиях становится спокойнее. Она решила, что будь что будет. Отец, хоть и строгий, всё же любит её и, возможно, со временем простит. Она прислушивалась к своим ощущениям, осознавая, что внутри неё уже есть маленький человечек. Это было одновременно волнительно и страшно.
Павел был полон решимости. На следующий день после работы он достал из старого шифоньера свёрток с деньгами, которые копил долгое время. Раньше он мечтал поехать на море, но теперь эти деньги пригодились для другого. Паша отправился в ломбард и выбрал золотое колечко, видно, сделанное на заказ. Оценщик долго торговался, но Павел отдал все до копейки. Теперь у него было кольцо, с которым он мог пойти к отцу Оксаны и просить её руки. Он положил кольцо в коробочку, взял чек из ломбарда, приоделся и отправился в банк. С порога он уверенно сказал охраннику:
— Добрый день. Пропустите меня к Михаилу Ивановичу Горбунову. Я его будущий зять. У меня к нему важное дело.
Охранник залился громким смехом, едва сдерживая слёзы, и с явным пренебрежением оглядел парня в простой хлопковой рубашке и потёртых джинсах. Натруженные руки и загар от майки явно выдавали в нём человека, привыкшего к тяжёлому труду. Охранник усмехнулся:
— Слушай, парень, давай-ка проваливай отсюда. Тоже мне зять нашёлся! Не поверю, что наш хозяин такого в зятья возьмёт. А не то я тебе помогу ускорить процесс — ногой под зад.
Павел обиделся, но не сдался:
— Я не шучу! Я жених Оксаны. Пропустите меня, пожалуйста. Мне нужно поговорить с директором. И я с этого места не сдвинусь, пока не добьюсь своего.
Охранник, нехотя, передал по рации:
— Михаил Иванович, тут к вам зятёк ваш будущий просится, умора! Утверждает, что он жених вашей дочери. Пропустить или в шею гнать? Лично я выбрал бы второй вариант.
Директор кашлянул и ответил:
— Веди ко мне, даже любопытно поглядеть на этого клоуна! Давно я так не веселился.
Павел почувствовал, как сердце заколотилось сильнее. Ему предстояло признаться в своих чувствах к Оксане, а главное — в том, что она беременна. Он представлял реакцию банкира и мысленно готовился к худшему.
Михаил Иванович снисходительно осмотрел посетителя. Обычный парень, каких сотни ходят по улицам. Видно, что бедноват, но опрятен. Он начал первым:
— Ну и что это за цирк ты тут устроил, парнишка? Откуда ты мою дочку знаешь? Да и вряд ли ты мог где-то с ней пересечься.
Павел сглотнул, достал из-за пазухи коробочку, открыл её и торжественно произнёс:
— Меня зовут Павел Сопин. Я очень люблю вашу дочку, Оксану. Мы встречаемся, и я прошу у вас её руки и сердца. Хочу на ней жениться, как полагается. А ещё Оксана беременна от меня. И вы скоро станете дедушкой. Фух, я это сказал…
Директор подпрыгнул на стуле и закричал:
— Ты что несешь, щенок! Кто ты, нищета, и кто моя дочь! Думаешь, я поверю, что она по доброй воле с таким неудачником жизнь решила угробить? Да ты всё врёшь! Я тебе не верю! Небось и кольцо украл, где-нибудь!
Павел ещё больше расстроился и крикнул в сердцах:
— Да что ж вы всех деньгами-то меряете! Мы с Оксаной любим друг друга, по-настоящему! И кольцо только час назад в ломбарде купленное! Вот, взгляните, там и чек имеется!
Директор взял в руки коробочку и вдруг замер, как статуя. Он вертел кольцо в руках, шепча:
— Господи! Не может быть… это оно самое! Столько лет прошло…
А потом банкир осипшим голосом сказал:
— Назови мне адрес этого ломбарда! Быстро! А наш разговор о женитьбе моей дочери отложим на потом, не до того мне! Только кольцо оставь! Мне очень нужно разгадать одну тайну, связанную с ним.
Павел даже обрадовался, посчитав это хорошим знаком. Если будущий тесть взял кольцо, значит, не всё ещё потеряно…
Михаил Иванович скрупулёзно рассматривал кольцо, а перед его глазами проносились воспоминания…
Женился он не по большой любви, а скорее по уговорам родителей, на приличной девушке из обеспеченной семьи, Тамаре. Она была привлекательна, образованна, нравилась ему, но не более. Тома оказалась отличной хозяйкой — в доме всегда царили уют и чистота. Но Миша не ценил того, что имеет. Часто придирался к супруге, требовал, чтобы она оставила любимую работу и посвящала всё время только ему. В семье часто вспыхивали ссоры. Когда Тамара забеременела, Миша ждал мальчика, был одержим этой идеей. А когда родилась дочка, да ещё слабенькая, с проблемами с ножкой, он вместо того, чтобы поддержать жену, стал её винить:
— Да что ж ты такая бедовая женщина, даже ребёнка здорового родить не смогла! А я так сына хотел, а ты!
Тамара плакала, обижалась, и они ещё больше отдалились друг от друга. Позже Миша отошёл, полюбил дочурку, лечил её, с малых лет учил всему, что знал сам. Но его жёсткий характер угнетал близких. Он не умел быть мягким, поэтому дочка больше тянулась к маме, которая не ругалась и не учила жизни, а просто любила. Это тоже злило Мишу. Ему хотелось, чтобы Оксана была похожа на него, но нет — дочка была копией матери: добрая, отзывчивая, мягкая.
В тот злополучный день Тамара поехала по делам компании в соседний город на своём авто. Ничего не предвещало беды — женщина уверенно водила машину. Миша пришёл домой поздно вечером и опешил, увидев, что дочка до сих пор с няней, а супруги нет. Такого никогда не случалось. Он стал обзванивать морги и больницы, переживая, не понимая, куда же запропастилась жена. Но когда на следующий день ему позвонили из полиции и вызвали на опознание, он до последнего не верил, что Тамара умерла. Да ещё какой страшной смертью — она сгорела заживо! Произошла авария, машина врезалась в отбойник и загорелась. Опознали её лишь по пряжке от ремня и сумочке, где нашли банковскую карту. Миша в ужасе смотрел на обугленное тело, вернее, на то, что от него осталось, и плакал. Только теперь он осознал, как сильно любил жену. Просто сам себе в этом не хотел признаваться. Что произошло, почему машина сгорела, следователи так и не выяснили. Эта трагедия подкосила бизнесмена — он слег с гипертонией. Миша отчаянно тосковал по Тамаре, по её нежным рукам, добрым глазам, мягкой улыбке. Теперь он корил себя день и ночь за то, что недолюбил, не ценил, не понимал, как дорога была ему эта женщина. И что никто другой ему не нужен!
Но жизнь продолжалась. Дочка требовала внимания, всё время плакала и звала маму. Так, в тридцать лет Миша стал вдовцом, а Оксана потеряла маму. Теперь воспитание дочери легло на его плечи. Этот процесс давался ему нелегко. Он сутками пропадал на работе, приходил поздно, а Оксана всё время была под присмотром няни. Девочка жила в роскоши, у неё были лучшие репетиторы, она посещала всевозможные кружки, бассейн. Отец одевал её с иголочки, считая, что этого достаточно. Но он не замечал, что всё это не нужно Оксане, что она устала от такой жизни. Чем больше дочка взрослела, тем больше отдалялась от отца. Он никогда не слышал её, делал только то, что считал правильным. А она мечтала стать поваром — на кухне ей не было равных. Она обожала экспериментировать и придумывать новые блюда. Но вместо этого Михаил настоял, чтобы она поступила на юридический факультет. Они тогда впервые сильно поссорились. Оксана кричала ему в лицо:
— Папа! Я не могу так больше! Почему ты такой? Ну какой из меня юрист? Мало знать законы, нужно ещё уметь отстаивать интересы клиентов, а ты ведь знаешь, что это не моё! Я вообще не люблю публичность! Я не буду там учиться и сбегу из дома! Вот если бы мама была жива, она бы меня поддержала!
Михаил Иванович запер дочку в комнате и кричал за дверью:
— Это ты ничего не понимаешь, глупая! Я тебе только добра желаю. Такие деньги заплатил, чтобы тебя туда взяли. Эта профессия будет кормить тебя всю жизнь, даже если меня не станет. А что повар? Кастрюли и тарелки таскать! Ничего, поостынешь, успокоишься и прислушаешься к отцу! И куда ты сбежишь, дуреха? От добра добро не ищут! Я всё для тебя делаю, а ты этого не ценишь! Эгоистка!
В итоге Оксана сдалась и по привычке подчинилась воле отца. Она почти закончила университет, но радости это ей не доставляло. Наоборот, она стала скрытной, ничего не рассказывала отцу, ничем не делилась. Они стали словно чужие друг другу. А теперь ещё эта женитьба с каким-то простачком! Явно же чтобы его позлить! Видите ли, Артём ей не по нраву оказался, плохой, а этот замухрышка — принц на белом коне! Кольцо и то в ломбарде купил…
Это было то самое обручальное кольцо Тамары, которое он, Миша, заказал на их свадьбу много лет назад! Кто его принёс в ломбард? Как оно вообще оказалось у чужих людей? Миша тер виски и вспоминал: ведь действительно, когда он был на опознании, кольца на пальце не было! Но тогда всё было, как в страшном сне, никто о нём и не вспомнил.
Сердце банкира колотилось, как сумасшедшее. Он очень хотел выяснить, как кольцо его покойной супруги оказалось в ломбарде. Это была единственная ниточка, которая могла приоткрыть завесу тайны смерти Тамары. Михаил ринулся в ломбард. Разговор вышел напряжённый. Бизнесмен начал:
— Здравствуйте. Сегодня это кольцо у вас купил один парень. Скажите, как оно к вам попало? Дело в том, что это моё кольцо! Оно пропало много лет назад. Мне очень нужно найти человека, который вам его принёс! Это вопрос жизни и смерти!
Оценщик поначалу юлил, стараясь уйти от ответа:
— Да разве я всех запоминаю? У меня за день сотни людей проходят.
Михаил ударил кулаком по столу, его голос прозвучал резко:
— Не врите! Любой клиент может выкупить украшение в определённый срок. Значит, у вас есть контакты! Ну-ка, живо рассказывайте, кто принёс это кольцо! Я сам банкир, прекрасно знаю вашу кухню. Или хотите, чтобы я сообщил, как вы тут деньги отмываете?
Угроза подействовала. Оценщик сразу сменил тон и открыл книгу записей:
— Так, кольцо обручальное… Принёс Пётр Корольков. Вот, записывайте телефон. Он его не выкупил, и я продал. Это парень лет шестнадцати, не больше. Сказал, что деньги нужны срочно. Надеюсь, у вас всё? Тогда до свидания!
Михаил уже не слушал. Он лихорадочно набрал указанный номер. Трубку снял молодой голос. Мужчина, сбиваясь, начал:
— Добрый день! Вы меня не знаете. Вы недавно сдали в ломбард обручальное кольцо. Скажите, чьё оно? Откуда у вас это украшение? Мне очень нужно знать.
Но парень тут же бросил трубку. Послышались короткие гудки. Михаил звонил снова и снова, но ответа не было. Это только раззадорило его. Почему парень бросил трубку? Может, украл кольцо? Или ему есть чего бояться? Банкира уже было не остановить. Он поручил своим охранникам выяснить местонахождение телефона. Оказалось, что это деревня Нехотеевка! Именно в том направлении много лет назад нашли обгоревший автомобиль Тамары. На следующий день Михаил отправился туда, несмотря на дальний путь. Зная точное местоположение телефона, найти нужный дом не составило труда. Он был большим и ухоженным, под окном красовалась красивая клумба. Сердце банкира ёкнуло — Тамара обожала петунии и всегда сажала их во дворе их дома, создавая разноцветные узоры.
Михаил постучал в дверь. Когда на пороге появилась Тамара, живая, в цветастом переднике и косынке, он схватился за сердце и рухнул на землю. Мужчина понемногу приходил в себя. Какой-то бородач сунул ему под нос ватку с нашатырём, Тамара махала полотенцем и командовала:
— Лиза, доченька, принеси воды! Петя, открой окна! Ой, Господи! Ещё помрёт!
Девчушка удивлённо спросила:
— Мама, кто это? Твой знакомый? В нашей деревне такой точно не живёт!
Женщина махнула рукой:
— Погоди с расспросами. Да, это ко мне. Ну же, Миша, очнись! Скажи хоть что-нибудь!
Банкир шёпотом произнёс:
— Тома! Ущипни меня! Ты жива? Но как? Ты же сгорела. Я опознавал твоё тело. Каждый год на могилу хожу, свечи за упокой ставлю… А ты всё это время была жива и не вернулась домой? Почему? Скажи! А как же дочка? Оксана так горевала, так тосковала по тебе. Что вообще произошло? Что ты делаешь в этой деревне? Кто все эти люди? Я ничего не понимаю. Это сон или бред?
Тамара вздохнула:
— Слава Богу, пришёл в себя. Нет, Миша, это не сон и не бред. Я тут живу. А это моя семья — муж Олег, дочка Лиза и сын Петя.
Михаил закричал, дико вращая глазами:
— А я тебе тогда кто? А Оксана? Разве мы с ней не твоя семья? Я не могу поверить во всё это…
Женщина вздохнула:
— Пойдём в мою комнату. Нам нужно поговорить наедине. Я тебе всё расскажу. Может быть, ты меня поймёшь…
Хозяин дома всё понял, побледнел и позвал детей:
— Лиза, Петя, пойдёмте со мной во двор. Грядки польём. Матери поговорить нужно, разве вы не слышали? Нечего уши развешивать!
Михаил не мог поверить. Он пытался взять Тамару за руку, почувствовать её тепло, прижаться к ней. Ведь он столько лет мечтал об этом. Но женщина мягко отстранила его. Её глаза больше не смотрели на него с любовью. Она начала рассказывать:
— В тот день я ехала на встречу по работе. На обочине голосовали две девушки. Одна держалась за живот. Я остановилась, думала, может, помощь нужна. Одна из них умоляла:
— Здравствуйте, подкиньте нас в больницу, — назвала адрес. Как раз по пути.
Я, конечно, согласилась, предложила помощь:
— Что с девушкой? У меня аптечка есть. Может, лекарства нужны?
Но попутчица отрицательно покачала головой:
— Нет, живот прихватило, в боку колет, аппендицит, видимо. Прошу вас, быстрее! К врачу нужно успеть!
Я даже в мыслях ничего плохого не держала, хотела помочь. Дорога шла через лес, и как только мы заехали подальше, одна из девушек запричитала:
— Остановите на минутку! Меня сейчас вырвет!
Я, конечно, резко затормозила. В ту же минуту свет померк, меня ударили по голове. Дальнейшее я плохо помню. Ненадолго приходила в сознание, только и успела кольцо в сапог спрятать. Оно мне было очень дорого. Ты же знаешь, как я тебя любила. Потом я смутно помню, как с меня срывали украшения, браслет, серёжки, шубу. Эти гадюки ещё мерили мои наряды, глумились и смеялись. Потом снова ударили и выкинули в снежную канаву. Не помню, сколько я там пролежала. Скорее всего, умерла бы, если бы меня не нашёл лесничий. Уже в его доме через трое суток я пришла в себя. Олег меня как маленькую выхаживал, кормил с ложечки, лечил отварами трав, фельдшера привозил. У меня была травма черепа, потеря памяти и пневмония. Я вообще не помнила, кто я и откуда. Односельчане рассказывали, что на въезде в город нашли обгоревшую машину, а в ней — женщину. Но я не помнила ничего…
Так и осталась тут жить. Петя, сын Олега, меня полюбил, Олег тоже. И я его. Ты не представляешь, какой он человек. Честный, скромный, порядочный. Он меня так бережёт, так заботится. Я лишь спустя год всё вспомнила. Поняла, что обгоревшая женщина в той машине — одна из тех, кто на меня напал. Что они не поделили и как попали в аварию, непонятно. Но то, что ты меня считаешь мёртвой, я понимала…
И не знала сначала, что делать. Долго думала и решила не возвращаться. Мне в сельсовете Олег новые документы сделал. Теперь я Дарья Васильевна Королькова. А Тамара Сергеевна Горбунова умерла. Нет её, так что забудь меня, Миша, и прости, если сможешь…
Михаил был шокирован. Он всматривался в её лицо, такое родное, и не мог поверить, что она говорит такие слова:
— Но почему? Почему ты вычеркнула нас с дочкой из своей жизни? Ответь! Я не понимаю! Тебе что, на Оксану наплевать все эти годы? И сердце не болело узнать, как она?
Тамара потупила глаза, ей было стыдно. Она тихо сказала:
— Не надо так резко, Миша. Конечно, я часто её вспоминаю, это же мой ребёнок. И люблю её как прежде. Но вспомни, как мы с тобой жили? Как кошка с собакой! Мы ведь, по сути, не любили друг друга. Разве это была семья? А с Олегом всё по-другому. Ты можешь не верить, но за все эти годы мы ни разу не поссорились. Между нами такая гармония, понимаешь? Мы с полуслова понимаем друг друга. Мне очень хорошо здесь, правда. В деревне так тихо, спокойно. Нет суеты и нервозности. Я дом держу, хозяйство. И мне всё это нравится. Я не поеду обратно, даже не проси. Моя семья здесь, и точка. Знаю, что виновата перед дочкой. И мне очень нелегко далось такое решение. Но я всегда знала, что ты любишь Оксану, сможешь её вырастить и поставить на ноги.
Михаил спросил:
— А кольцо? Как оно оказалось в ломбарде? Зачем твой пасынок его туда отнёс? Вы ведь, вроде, не бедствуете.
Тамара погрустнела и начала рассказывать:
— У нас с Олегом в браке тоже дочка родилась, Лиза. Да только видно, я и правда бедовая — у неё порок сердца. Нужна операция. Мы ждём своей очереди по квоте уже год, а она всё не движется. Времени всё меньше. Девочка совсем слабенькая, в школу ходить не может. Часто в обмороки падает, много спит. Вот я от отчаяния и решила кольцо продать. Петю попросила отнести. Да только обманули его, ушлые дельцы, дали копейки! А ведь кольцо-то дорогущее! Мы с Олегом сейчас каждую копейку откладываем, Петя тоже на ферму устроился, чтобы сестрёнке помочь. Но всё равно так мы ещё долго будем собирать. Больше всего на свете я боюсь не успеть…
Тамара тихо заплакала, закрыв лицо руками. Внутри у Миши всё сжалось. На мгновение исчезли ревность и обида. Он понимал, что во многом Тамара права. Он сам не ценил их семью, не берег её, вот она и не захотела возвращаться. И, вопреки всему, ему захотелось помочь ей. Миша тихо сказал:
— Сколько стоит операция Лизы? Говори, не стесняйся. В конце концов, я всю жизнь капитал приумножаю, а для чего? Хоть одно благое дело сделаю. Помогу ребёнку.
Тамара не могла поверить, снова расплакалась:
— Миша! Ты правда поможешь? Несмотря на то, что я не вернулась к тебе и другого полюбила? Спасибо тебе огромное! Я до конца своих дней буду тебе благодарна! Я ведь для Оксаны оказалась никчёмной матерью. Знаю. Много об этом думала, корила себя, что так подло поступаю с дочкой. Это мой грех и мой крест. Я представляю, как она меня возненавидит, когда узнает, что я жива, здорова и имею другую семью. Но я сто раз представляла, что было бы, если б я вернулась. Жить с тобой мы не сможем, ведь я давно люблю Олега. Забрать дочку сюда, в деревню, ты бы мне всё равно не позволил. Да и кто от этого был бы счастлив? Оксане пришлось бы привыкать к отчиму, к деревенским условиям. Она бы металась между любовью ко мне и к тебе! Вот я и не решилась восстать из мёртвых. Прости меня, если сможешь…
Миша сидел, понурив голову, будто прощаясь мысленно с когда-то любимой женщиной, и ответил:
— Я не стану ничего говорить дочке. Не хочу, чтобы она нервничала и переживала. Ничего уже не изменишь, всё сложилось так, как сложилось. И тебя неволить не стану. Вижу, любишь ты лесничего своего. Так что будь счастлива. Давай останемся друзьями. А Лизе я помогу, ты мне вышли реквизиты и сумму, я всё оплачу. Кстати, ты знаешь, что Оксана отчудила? Связалась с простым работягой, нищебродом одним, теперь он ко мне свататься явился, руки её просить! Ещё и огорошил новостью, что моя дочь от него беременна! Я просто в бешенстве! Вот приеду, задам ей! Я-то ей жениха из нашего круга нашёл, а она нос воротит! С самого детства мне перечит во всём. Я её еле в юридический устроил, а она всё мне талдычит, что поваром хочет стать. Я уже не знаю, как с ней бороться…
Тамара пристально посмотрела на бывшего мужа и вдруг выпалила:
— А ты не меняешься, Миша! Всё так же близких ломать пытаешься. Может, не нужно с дочкой бороться? Может, стоит к ней прислушаться? Не боишься, что так скоро и Оксану потеряешь? Я ведь тоже так страдала от того, что ты меня никогда не слушал и не слышал. Как ты не понимаешь, все люди разные! И они имеют право на своё мнение, даже если оно с твоим не схоже! Я тоже вот, по твоим понятиям, с нищебродом живу, в деревне, так ведь? Но я счастлива тут, и мне не нужны признание и миллионы! Это же такое счастье, ты дедом станешь, будешь любить крошечку, возиться с ней. Или ты готов и от внуков отказаться? Только потому, что жених дочери тебе не по нраву? Ты не горячись, не руби с плеча. Присмотрись к парню. Может, он и не плохой вовсе? Не отталкивай от себя дочку, будь мудрее.
Миша вспыхнул:
— Кто бы тут меня жизни учил? Тоже мне, мать года! Живёт себе тут, а на родную дочку плевать! Я сам Оксану вырастил, в одиночку, между прочим, и только я буду решать, как лучше для неё!
Тамара закрыла лицо руками и тихо заплакала:
— Тебе пора, Миша. Прощай. Не нужно мне от тебя ничего. Я буду молиться за тебя и дочку, чтобы ты принял правильное решение…
Миша в бешенстве выбежал из дома, даже не попрощавшись. Его душили злость и обида на Тамару! Внутри всё клокотало, он негодовал: «Ишь ты! Хорошо устроилась, королевишна! Советовать она мне тут будет! Жизни учить взялась! Для неё та, другая дочка ближе! А мы с Оксаной не нужны оказались! Нас просто вычеркнули навсегда из жизни! Ноги моей тут больше не будет! А я-то дурак горевал, тосковал по Тамаре все эти годы! Зачем только этот женишок кольцо это проклятое притащил! Зачем я её искал? Лучше б она и правда тогда умерла!»
Всё так разом навалилось: шокирующая правда о Тамаре, новость о беременности дочери от какого-то проходимца. Банкир отправился в ресторан и пил коньяк почти без закуски, пытаясь заглушить внутри гнев и обиду! Ему казалось, что самые близкие люди его предали! Он всю душу в дочку вложил, всё для неё! А она посмела спутаться с каким-то нищим! А Тамара? Как посмела она предать семью? Полюбить какого-то лесничего! Ведь у неё всё было! Уязвлённое самолюбие и ревность буквально не давали дышать! Михаил не помнил, сколько так сидел. Его вывел из ступора голос официанта:
— Извините, мы закрываемся. Может, вам такси вызвать? Вам лучше не садиться за руль.
Миша аж подпрыгнул. Этот его учить вздумал? Мужчина закричал:
— Вот деньги, подавись, и сдачи не надо! Без тебя разберусь как-нибудь! Я в полном порядке! Отстаньте от меня все!
Михаил не стал вызывать такси и за руль не сел. Впервые за долгие годы он пошёл пешком! На улице лил дождь, ветер выл, а он брел по грязи, кутаясь в полы пиджака, и плакал, горько, навзрыд. Такой слабости он никогда в жизни себе не позволял! Но сейчас можно, никто не видит. Он в сотый раз вспоминал свою с Тамарой семейную жизнь, будто переворачивая листок за листком в календаре. Он помнил, как горели её глаза, как нежно она его обнимала, как бережно хранила их семейный очаг, несмотря ни на что. А ведь он, глупец самовлюблённый, ничего этого не замечал, считал, так и нужно, так и должно быть. Ему не хватало страсти, огонька, перчинки! И он доводил Тамару, сам того не понимая. Требуя от неё того, что ей не свойственно. И тут же перед глазами образ Тамары сейчас. Перед ним сидела действительно счастливая женщина, глаза спокойные, тёплые, но уже не смотрят на него, как раньше, с любовью… Ну разве она виновата, что её спас тот, другой, что она его искренне полюбила, ещё не помня себя? А дочка? Сколько раз она пыталась достучаться до него! Разве отец её слышал? Ну отругаю я Оксану, ну могу даже выгнать или запретить им встречаться! И что? Тамара права, как это ни горько осознавать! Дочка и так от меня отдалилась, и если я её сейчас оттолкну, то совсем потеряю. Внутри Миши будто происходила огромная трансформация! Именно Тамара всколыхнула там всё! Прочь полетели его жизненные железные принципы, которые он сам себе вбивал в голову всю жизнь!
Когда Михаил наконец добрался домой, шатаясь, он был похож на огромного мокрого и грязного пса! Оксана нервно ходила взад-вперёд по улице, теребя телефон, кутаясь в дождевик. Увидев наконец отца, она тут же кинулась к нему:
— Папа! Папочка! Где же ты был? Я уже всех твоих друзей обзвонила, больницы! Думала в полицию бежать! Что с тобой? Ты пьян? От тебя разит, как от бочки с ромом! Что-то стряслось? Я так волновалась! Идём быстрее в дом. Тебе нужно согреться. А то так и заболеть можно.
Дочка суетилась вокруг него, отпаивала горячим чаем, парила ему ноги, одевала шерстяные носки, укутала тёплым пледом и перепуганно смотрела на него. Таким отца Оксана никогда не видела! В его глазах была какая-то обречённость и тоска.
Мужчина вдруг тихо сказал:
— Дочка, я всё знаю. Павел твой приходил в банк свататься, кольцо принёс. Рассказал, что ты беременна.
Оксана побледнела и ещё больше испугалась, представляя, что сейчас будет. Она спросила дрожащим голосом:
— Ты поэтому так напился? Ты ведь против, да? Я знаю, что против. А я люблю Пашу. Но это для тебя никогда не было аргументом. Ты везде видишь только выгоду и деньги. Знай, даже если ты меня выгонишь из дома, я не брошу жениха. Будем жить сами, как сумеем. Мне никто другой не нужен.
Одна мысль о том, что Оксана и правда может уйти, и он останется один, была невыносима. Михаил впервые в жизни трепетно обнял дочь и искренне сказал:
— Не скрою, что я шокирован. Но я не против. И очень буду ждать внука. Это твой выбор, дочка, тебе жить с Павлом. А я как папа должен принять его. Приводи жениха знакомиться. Посмотрим, может, он не так уж плох…
Оксана не верила и всё переспрашивала:
— Ты правда не против, пап? Не передумаешь завтра? Спасибо тебе, я завтра же приглашу Павлика в гости. Только обещай, что не будешь над ним посмеиваться. Он скромный, простой парень. Не то что этот индюк напыщенный Артём! Ой, папа! Я сейчас самая счастливая! Так боялась тебе всё рассказать! Ты ведь никогда меня раньше не понимал, я уж отчаялась до тебя достучаться…
Миша погладил Оксану по голове, как когда-то давно, в детстве, и сказал:
— Теперь всё будет по-другому, солнышко! Обещаю! Пойду-ка я спать, совсем меня в тепле сморило. Глаза сами закрываются… И плюну завтра на работу, хоть разок отосплюсь вволю.
На следующее утро Михаил проснулся от дикой головной боли. Тело ломило, во рту всё пересохло. Он уж и не помнил, когда так пил. Наверное, только после смерти жены. Мужчина увидел на тумбочке стакан воды и таблетку шипучую от головы. Дочка побеспокоилась. Михаил принял лекарство, морщась от боли, и пошёл в душ. Оксана уже ждала его на кухне. Она щебетала:
— Доброе утро, папочка! Как ты? Плохо, да? А я тебе щей кисленьких сварила. Покушаешь? Самое то с похмелья! И морс клюквенный есть, налить?
Мише было так приятно, что дочка заботится о нём. Она выглядела такой счастливой, светилась прямо. Мужчина выпил залпом пару стаканов морса и довольно крякнул. Ему значительно полегчало. Оксана заглядывала ему в глаза и с тревогой спрашивала:
— Папа, ты помнишь наш с тобой вчерашний разговор? Так что, мне Пашу, когда в гости звать? Не передумал?
Миша улыбнулся и щёлкнул легонько дочку по носу:
— Помню я всё. Что уж ты. А сегодня и приглашай, часиков на семь вечера. Сделай-ка мне кофейку крепенького, дочь. Я должен в одно место съездить, исправить ошибку. Очень важное дело.
Оксана засияла, стала колдовать у кофемашины. Её сердце трепетало: «Неужели папа и правда согласился? Вот так просто? Это невероятно! И вообще, он сам на себя не похож. Такой тихий, спокойный. Странно, что же с ним вчера произошло?»
Мужчина выпил кофе, собрался и поехал в банк. Снял со своего счёта крупную сумму и отправился снова в Нехотеевку. На этот раз дверь ему открыл тот самый бородач, Олег. Он явно не обрадовался визитёру и сказал:
— Зачем вы снова пришли? Тамара всю ночь проплакала, у неё сахар поднялся, давление, пришлось фельдшера привозить. Капельницу ставили. Ну она же вчера просила у вас прощения. Хватит её мучить. Вы хоть знаете, как трудно ей далось такое решение? Отказаться, по сути, от родной дочери или жить с нелюбимым? Лишь после рождения Лизы Тома немного отошла, глаза сияли, но и тут подкралась эта болезнь чёртова! Может, это проклятие нам за всё, не знаю! Думайте что угодно, ваше право, но умоляю, не добивайте её. Я очень люблю Тому, всем сердцем. Берегу свою семью и никому не позволю её разрушить. Уходите, прошу вас!
Михаил всё понимал. Он вчера на эмоциях наломал дров, наговорил лишнего. Банкир вытащил из портфеля пачку денег, протянул её Олегу и сказал:
— Это для Лизы. От чистого сердца. Возьмите. Отдавать не нужно. И ещё, скажите Томе, что я её прощаю и больше не сержусь. Возьмите мою визитку. Если понадобится помощь, позвоните. Я всегда рядом.
Олегу, конечно, совсем не хотелось принимать помощь от бывшего мужа супруги, но положение было безвыходным. Это спасало жизнь дочке. Поэтому он взял деньги и пожал искренне руку Мише:
— Спасибо, Михаил! Я теперь ваш вечный должник…
Уезжал Миша с лёгким сердцем. Оказывается, это так приятно — делать добрые дела. На душе какое-то облегчение. Ему хотелось, чтобы Лиза поправилась, и Тамара успокоилась. Он сам всегда трясся над Оксаной, когда та болела, и понимал, как тяжело сейчас Томе.
Оксана суетилась весь день. Готовила лазанью, торт испекла, папин любимый «Монастырскую избу» со сметанным кремом и сочной вишней. Павел пришёл ровно в семь. Он тоже сильно волновался, купил нежный букетик хризантем для любимой и бутылку шампанского, так сказать, для знакомства. Он даже костюм у соседа, дяди Коли, одолжил по такому случаю. За него всё общежитие кулаки держало. Павел так боялся, что не сможет поддержать светскую беседу, что тесть начнёт над ним насмехаться. Он вообще не верил, что Михаил Иванович так просто сдался, и всё ждал какого-то подвоха.
Но, к его удивлению, хозяин был одет просто и по-домашнему, вежливо поздоровался, пожал парню руку и пригласил к столу. Оксана стала суетиться, накладывать лазанью и прочие вкусности. Павел открыл шампанское, и хозяин сказал тост:
— Ну что, Павел. Будем знакомиться. А то наша с тобой первая встреча вышла не слишком приятной. Не переживай, кольцо вот оно, на месте. Я подумал и решил, что вовсе не против вашей любви. И внуку буду рад. Живите счастливо, а я помогать буду. Расскажи о себе, Павел, чем занимаешься?
Вот тут парень по-настоящему испугался и решил, что после того, как банкир всё узнает, что у него и документов-то нет, тут же передумает и вышвырнет его вон! И всё же скрывать Паша ничего не стал, он не хотел начинать знакомство с вранья. И честно всё рассказал, заикаясь и краснея. Оксана тоже заёрзала на стуле, ей даже дурно стало. Оба ждали, что сейчас отец снова взорвётся! Но нет, снова произошла какая-то магия, и Михаил Иванович строго сказал:
— Так не годится, Павел. Документы первым делом нужно восстановить. Завтра же поедем, я помогу. Сам ты долго будешь пороги инстанций обивать. А у меня нужные связи имеются. И на работу хорошую тебя устроим, не вопрос. Жить где планируете? Если хотите, тут оставайтесь, я только рад буду.
Паша набрался храбрости и ответил:
— Если с документами поможете, буду очень благодарен, сам знаю, что виноват, затянул с этим. Но жить мы отдельно будем. Понимаю, комнатка у меня маленькая, общежитие. Поначалу тяжело Оксане будет. И всё же мне самому хочется чего-то добиться. У меня теперь такой стимул появился. Обещаю, что буду любить и заботиться о своей семье. Вы не пожалеете, что приняли меня в семью.
Все с удовольствием уплетали лазанью, потом пили чай с тортом, нахваливали хозяйку. Михаил еле дышал, так наелся, и изрёк:
— Фух, я объелся, кажется. Всё-таки готовишь ты, дочка, потрясающе! Умница моя!
Оксана засияла. Раньше папа никогда её так не хвалил, а ведь для неё это было так нужно и важно. Она сказала:
— Папа, я так хочу работать поваром. Это моя заветная мечта с детства. Юридический я, конечно, закончу, год всего остался, экзамены только придётся на сносях сдавать. Но потом, когда ребёночек подрастёт, я всё же пойду учиться на кондитера. Ты не против?
Михаил Иванович рассмеялся:
— Теперь я не против. Делай, как считаешь нужным. Я больше не стану давить на тебя. Ни к чему это. У каждого свой путь. Жаль, я поздно это понял…
— Ничего не поздно, папуля. Я так рада, что ты меня услышал. Теперь всё изменится, мы будем часто видеться. И мне не нужно больше скрывать свои мечты и планы. Жаль только, что мамы нет. Она точно была бы рада за меня.
Миша еле сдержался, но взял себя в руки и ответил:
— Да… очень жаль. Но ты знай, она всегда тебя любила и любит, я уверен! Ну что, молодежь, сыграем в шашки? Павел, ты умеешь? Давненько я так не отдыхал так душевно, по-семейному.
Вечер прошёл тепло и легко, и с того дня жизнь всех героев сильно изменилась. Михаил, как и обещал, помог Павлу с документами. Парень официально устроился на работу, теперь он выезжал на ремонты квартир и стал неплохо зарабатывать. Жизнь в общежитии вовсе не казалась Оксане адом. Она подружилась с соседями, вместе готовили на общей кухне, весело шутили, угощали друг друга и всегда выручали в трудных ситуациях.
До Артёма, бывшего парня Оксаны, конечно же, дошли слухи, что она связалась с каким-то нищим, а банкир их поддерживает и помогает! Парня душила злоба, ведь он очень рассчитывал на выгодный брак. Тогда бы его родители породнились с банкиром, и его отец смог бы отмывать чёрные деньги через банк. И тогда Артём решил отомстить этому прощелыге, как следует ему насолить.
Павел возвращался с работы поздно вечером и решил срезать путь через дворы. Там-то его и подстерег Артём с дружками. Сначала мажор угрожал парню:
— Слушай сюда, неудачник! Исчезни с горизонта! Оксана моя невеста была, пока ты не появился! Ты все планы мои разрушил! И сейчас за всё поплатишься!
Павел сразу понял, что драки не избежать. Эти мерзавцы явно настроены не на разговор, поэтому он поставил на землю пакет с продуктами и встал в стойку:
— Ну давай! Только один на один! Всё по-честному!
Но Артём тут же свистнул дружкам, и на Павла напали трое. Парень долго отбивался, но один из нападавших достал нож, и в глазах у Павла потемнело от боли, а под рубашкой стало расплываться алое пятно…
Он не дошёл до дома каких-то сто метров! Хорошо, что соседка, пожилая старушка, как раз гуляла с собачкой и заметила раненого парня. Она узнала Павла и опрометью понеслась в его комнату, к Оксане, по пути вызывая неотложку и полицию. Бабуля стучала в дверь и причитала:
— Оксанка! Открывай! Беда! Павлика убили! Ой, горе-то какое. Там он, возле третьего дома, лежит, сердешный, весь в крови! Ой, батюшки, что творится!
Оксана ринулась туда, как была, в халате и тапочках. Она кричала и звала на помощь, держала в своих руках голову Павлика и выла:
— Любимый! Пашенька! Не умирай! Кто тебя так? За что? Живи, дыши, прошу тебя!
Подъехала бригада скорой помощи, и парня тут же увезли в реанимацию. Оксана поехала с ними. Она держала за руку жениха и молилась только об одном, чтобы он выжил! По дороге девушка звонила отцу:
— Папочка! У нас беда! На Пашу напали! Он ранен, я еду с ним в больницу. Прошу тебя, приезжай, мне так страшно. Если он умрёт, и я тогда тоже…
Михаил тут же вскочил с кровати и закричал:
— Дочка, успокойся, я еду! Всё будет хорошо. Не паникуй!
Операция шла четыре часа. Потом вышел доктор и сообщил:
— Очень тяжёлое ранение, задета селезёнка. Мы сделали всё, что могли. Пока ввели парня в кому, иначе он не выживет. Нужно верить и молиться, но шансов, честно скажу, очень мало…
Оксана вскрикнула и стала терять сознание. К ней тут же подбежали медики, а Михаил запричитал:
— Помогите ей, она беременна, ей же нервничать нельзя! Сделайте что-нибудь!
От сильного стресса у Оксаны едва не случился выкидыш, пришлось пару недель лежать в больнице. Слава Богу, ребёнка удалось сохранить. А вот Павлик так и не приходил в себя. Как только Оксане разрешили вставать, она тут же пришла к нему в палату, долго что-то ему шептала, целовала, гладила руки:
— Пашенька! Ты должен очнуться, пожалуйста. Я никогда и никого не любила так, как тебя. У нас малыш будет. Он тоже тебя здесь ждёт! Как только ты поправишься, мы поженимся, обязательно. Ну же, миленький, родной, открой глаза! Посмотри на меня.
Она шептала это, как мантру, и к удивлению врачей, спустя сутки Павел таки очнулся. Потихоньку пошёл на поправку, кризис миновал. Парень рассказал, кто на него напал. Михаил был в бешенстве, ведь Артём — сын прокурора! А значит, уже и до поножовщины дошло! Наглец выходит совсем ничего и никого не боится! Это нельзя так просто оставлять. Банкир подключил телевидение, прессу и придал этому делу невиданную огласку. Негодяев быстро нашли, они не особо-то и прятались, уверовав в свою безнаказанность. Конечно, папочка-прокурор пытался отмазать сыночка, но у него не вышло. Артём с дружками загремел в колонию, а его папаша лишился погон и своего тёплого места в органах. Теперь Паша с Оксаной стали ещё трепетнее относиться друг к другу, ценили каждую минуту, проведённую вместе.
Беременность протекала нелегко, но всё закончилось хорошо. Ровно в срок на свет появился чудесный малыш, Саша. Оксана очень боялась, что с малышом в общежитии будет туго, тем более что Павлик теперь часто был в разъездах, но и тут ошиблась. Наоборот, соседи помогали, все дружно нянчились с карапузом. Уступали ей верёвки на балконе, чтобы распашонки с ползунками сушить. Парочка расписалась, скромно, без помпезности. Жили небогато, но зато дружно. Это тихое семейное счастье было для Оксаны важнее любого статуса и денег. Она ничуть не пожалела, что связала свою жизнь с Павликом, ведь они искренне любили друг друга. Зато как весело проходили все праздники! На общей кухне, за накрытым столом, соседи были им уже как родные. Павлик потихоньку откладывал на первый взнос, мечтал купить свою квартиру в ипотеку. Но если честно, расставаться с дружными соседями было даже жаль.
Михаил забирал по выходным Сашеньку к себе, с удовольствием с ним возился. Оказывается, любовь к внуку — это нечто совершенно особенное, нежное и трепетное. Он прижимал к себе маленького Сашеньку, тот ему улыбался и дул щёчки, а внутри всё щемило от умиления…
Лизу успешно прооперировали, девочка постепенно шла на поправку. Тамара не отходила от дочки ни на минуту и позвонила Мише прямо из палаты. Она рыдала и шептала:
— Спасибо тебе, Миша, дочка выжила, поправляется. Ты золотой человек и настоящий мужчина! Я так благодарна тебе! Как там Оксана? Родила уже?
Мужчина отвечал:
— Да, ты уже бабуля, поздравляю! У тебя внучок, Саша! Такой смешной, такой потешный! Я тебе фото пришлю и видео, как мы дочку из роддома забирали с Павликом. Тебе спасибо, Тома. Наша встреча с тобой сильно на меня повлияла. Я переосмыслил свою жизнь и многое понял. Ты права, как только я перестал давить на дочку, она сама ко мне потянулась! Мы теперь лучшие друзья, созваниваемся каждый день, по выходным они с Павликом в гости ко мне приходят. А он-то хорошим парнем оказался. Только о семье и печётся. Старается. Я прямо зауважал его. А раньше ведь нищебродом считал. А теперь понимаю, ему просто некому было помочь, руку протянуть! А дальше он и сам справляется.
Тамара сказала:
— Знаешь что? Ты приезжай к нам с Олегом, когда захочешь. Давай дружить? Мы вроде всё выяснили, обид больше нет. Внучка привезти, хоть одним глазком на него хочется глянуть… Ты знаешь, Миша, так хочется Оксанку прижать к себе, обнять, попросить у неё прощения. Но не знаю, как она воспримет всё? Как думаешь? Стоит?
Миша ответил:
— Пусть Саша немного подрастёт, может тогда. Я так боюсь, как бы у неё от стресса молоко не пропало. Не знаю, Тома, что тебе ответить. Но думаю, не стоит всё это снова ворошить. Оксана сама уже мамочка, она так трясётся над сыночком, как квочка. Она счастлива, любима, так не будем ничего менять…