«В суде ты ничего не добьёшься!» хохотал бывший муж. Но когда в зал вошёл адвокат жены, воцарилась тишина, и мужчина заплакал
Его смех эхом катился по пустому коридору суда липкий, унизительный. Он стоял в кругу своей «свиты»: дорогой адвокат с портфелем из крокодиловой кожи и его мать, которая смотрела на меня с напускным сочувствием, за которым скрывалось откровенное осуждение.
Мы просто хотим, чтобы ты оставила Диму в покое, протянула она сладким голосом, но в её глазах мелькнул ядовитый огонёк. Он и так настрадался.
Я смотрела на Дмитрия, на его ухоженное лицо с маской напускного благородства. Человек, который годами методично разрушал мою жизнь, теперь стоял здесь в роли жертвы. И все ему верили.
Мой государственный защитник молодой парень, который чаще смотрел в пол, чем на меня, суетливо перебирал бумаги, будто уже признал поражение. Ещё после первой встречи он посоветовал мне «идти на мировую любой ценой».
У нас есть показания соседей, продолжал издеваться Дмитрий. Все слышали, как ты кричала. Как ты не сдерживалась.
Он мастерски опускал детали. Например, что я кричала, когда он запирал меня в комнате. Или когда находила в его телефоне очередную переписку. В его версии я была просто истеричкой. А он бедным мучеником, годами терпевшим «такую жену».
Я оглядела зал ожидания. Люди смотрели на нас. На него с пониманием и сочувствием. На меня с осуждением. Хотелось провалиться сквозь холодный мрамор пола. Я была готова на всё, лишь бы это унижение закончилось. Но где-то внутри тлел крошечный огонёк, не дававший сдаться окончательно.
Тем же вечером, после первой встречи с его адвокатами, я в отчаянии позвонила старой университетской подруге, работавшей в юридической фирме. Я не просила помощи, просто выговорилась. Она молча слушала, а потом сказала: «Я знаю одного человека. Он особенный, но такие дела его профиль. Дам ему твой номер». Я ничего не ждала.
Посмотри на себя, Лена. Ты одна. Кто тебе поверит? прошипел Дмитрий, наклонившись ближе. Его дорогой парфюм смешался с запахом моего страха. Ты потеряешь всё: дом, деньги, репутацию. У тебя не останется ничего.
И в этот момент распахнулась дверь в конце коридора. Все обернулись.
Вошел высокий мужчина в безупречном тёмно-сером костюме. Он не выглядел как адвокат. Скорее как хирург или архитектор во взгляде читалась абсолютная точность и холодный расчёт. Его быстрый, проницательный взгляд скользнул по всем присутствующим, будто сканируя их насквозь.
Дмитрий нахмурился, его веселье дало первую трещину.
Мужчина подошёл прямо ко мне, полностью игнорируя остальных.
Елена Андреевна? Кирилл Валерьевич, спокойно представился он. Голос был ровным и уверенным. Мне звонила ваша подруга. Я уже ознакомился с материалами дела. Мы можем начинать.
Улыбка сошла с лица Дмитрия. Он бросил взгляд на своего самоуверенного адвоката, потом на новоприбывшего, и в его глазах мелькнуло то, чего я раньше никогда не видела, страх.
Его смех оборвался. Мать судорожно вцепилась ему в руку. А когда Кирилл раскрыл портфель и положил перед моим ошарашенным защитником толстую папку с документами, Дмитрий опустился на скамью. И я впервые за долгие годы увидела на его лице слёзы. Слёзы ярости и бессилия.
Заседание было лишь подготовительным, но напряжение в зале было таким, что его можно было резать ножом.
Адвокат Дмитрия, лощёный и самодовольный, начал первым. Он говорил о моей «эмоциональной нестабильности», о «попытках манипулировать его клиентом».
Ваша честь, сторона истца пытается очернить безупречное имя моего подзащитного, пафосно восклицал он, размахивая рукой. Это классический пример женской мстительности после разрыва отношений.
Мой новый защитник молчал, лишь делал короткие пометки в блокноте. Когда пришла его очередь, он поднялся. Без громких слов и театральных жестов.
Ваша честь, мы не станем отрицать эмоциональность моей подзащитной, спокойно произнёс он. Адвокат Дмитрия самодовольно усмехнулся. Мы лишь дадим этим эмоциям контекст.
Кирилл Валерьевич положил перед судьёй один-единственный лист.
Это выписка с банковского счёта, открытого на имя Дмитрия Петровича за три дня до подачи им заявления. Как видите, на счёт была переведена значительная сумма со счёта компании, где он работает. Той самой компании, о финансовых трудностях которой он так переживал перед моей подзащитной, требуя продать унаследованную квартиру.
Дмитрий дёрнулся, будто его ударили. Его адвокат моментально поник.
Это не имеет отношения к делу! воскликнул он.
Напротив, спокойно возразил Кирилл. Это имеет прямое отношение к систематическому психологическому и финансовому давлению. Это не месть. Это доказательство.
Судья задумчиво изучал документ. Было объявлено перерыв.
В коридоре Дмитрий тут же бросился ко мне. Маска жертвы вновь появилась на его лице, но теперь она сидела криво.
Лена, зачем ты это делаешь? он попытался взять меня за руку, но я отшатнулась. Ты же знаешь, это всё недоразумение. Мы можем решить всё мирно.
Его голос вновь стал вкрадчивым, тем самым, который я слышала тысячи раз. Голос, заставлявший меня сомневаться в собственных воспоминаниях, верить, что виновата сама.
Давай просто поговорим. Без них. Вспомни, как нам было хорошо. Неужели ты хочешь всё разрушить из-за какой-то бумажки?
На мгновение я чуть не поддалась. Старая привычка уступить, чтобы избежать конфликта. Желание, чтобы этот кошмар закончился.
Но рядом появился Кирилл. Он даже не взглянул на Дмитрия. Он обратился ко мне.
Елена Андреевна, вы упоминали, что ваш бывший муж часто записывал ваши ссоры на диктофон, чтобы использовать против вас?
Я кивнула, не понимая, к чему он ведёт.
Просто уточняю, спокойно сказал он и посмотрел прямо на Дмитрия. Надеюсь, и этот ваш мирный разговор вы тоже записываете? Для протокола.
Дмитрий отпрянул от меня, словно от огня. Его лиц