— Я на тебя написала заявление, — сказала сестра, глядя прямо в глаза, — пусть теперь суд решает, сколько тебе дадут за кражу. И не вздумай прикрываться беременностью — я добьюсь справедливости.
— Да плевать мне на твои угрозы, — холодно ответила Лера, сложив руки на животе. — Деньги я взяла. И потратила уже. Что ты мне сделаешь? Пойдёшь жаловаться маме? Не звони мне больше. Не порти настроение. На ваши деньги мы с мужем малышу приданое собрали, а остатки — в ресторан. Гульнем от души!
Ночь была тихой и спокойной, когда внезапный звонок в дверь разорвал тишину, словно выстрел. Лера подскочила в кровати, сердце заколотилось от неожиданности. Кто это может быть в такой час?
С неохотой она встала, накинула халат и медленно, шаркая тапочками, направилась к двери. В глазок никого не было видно. Это ещё больше насторожило её. Она нахмурилась и осторожно открыла дверь.
На пороге стояла её младшая сестра Саша. Её лицо было покрыто следами слёз, глаза опухшие, волосы растрепаны. От одного взгляда на неё Лера почувствовала приступ панического страха.
— Сашка, что случилось?! — воскликнула она, быстро втягивая сестру в квартиру, будто хотела защитить от невидимой опасности.
Саша бросилась к ней, цепляясь за плечи, как утопающий за соломинку.
— Я… я… — всхлипывая, проговорила она, — я всё потеряла!
Лера провела её на кухню, усадила за стол и поспешно налила воды.
— Выпей и успокойся! Расскажи, что произошло, — попросила она, аккуратно поглаживая сестру по спине, стараясь придать ей уверенность.
Саша сделала несколько глотков, глубоко вздохнула и начала, задыхаясь от рыданий:
— Я положила все деньги в кошелек… Все… На платье, на визажиста, на парикмахера… Мы так долго собирали их… А потом я пошла в магазин… Хотела купить что-то к свадьбе… И когда достала сумку, чтобы расплатиться… Кошелька не было! Его украли!
Лера всплеснула руками:
— Ну ты даёшь! Сколько там было?
— Восемьдесят тысяч! Восемьдесят тысяч рублей! — почти завыла Саша. — Свадьба через три дня! Что мне теперь делать?! Лерочка, дай взаймы, а? Только ты можешь мне помочь…
Лера нахмурилась. Восемьдесят тысяч — для неё это были не просто цифры. Это был результат месяцев тяжёлой работы, отказа от многого ради нового дивана, о котором она мечтала годами. Но Саша… это её родная сестра, маленькая девочка, с которой они вместе росли, ночью делили секреты и обнимались после каждой ссоры.
— Лера, прошу тебя! — взмолилась Саша, схватив её за руку. — Ты же знаешь, что у тебя есть. Одолжи мне немного, всего на пару недель. Честное слово — верну всё до копейки!
Лера замялась. Она слишком хорошо знала характер своей младшей сестры. Та легко брала деньги, но забывала о них, как только получала. Лера уже не раз помогала, но ни разу Саша не вернула долг. Однако сейчас речь шла о свадьбе — важнейшем дне в жизни любой женщины.
— Саш, ты же понимаешь, как у меня с деньгами… Я даже не знаю…
— Пожалуйста! — снова перебила Саша, снова разразившись слезами. — Это моя свадьба, моя мечта! Я не переживу, если она сорвётся! Ты ведь моя сестра, Лера! Моя единственная надежда! Пожалуйста, Лерочка!
Саша мастерски давила на жалость. Лера чувствовала, как внутри разрывается между разумом и сердцем. Она понимала, что её используют, но не могла вынести вида сестры, которая казалась полностью раздавленной жизнью.
— Ладно… — наконец вздохнула она. — Я попробую тебе помочь.
Саша тут же перестала плакать, просияла и крепко обняла Леру.
— Ой, Лерочка! Ты самая лучшая сестра на свете! Обещаю — я обязательно всё верну!
Лера пошла в комнату, достала из шкафа коробку, где хранились её сбережения, аккуратно отсчитала 80 тысяч и протянула их Саше.
— Вот, держи.
Саша схватила деньги, как ребёнок новую игрушку, и снова обняла Леру.
— Ты меня спасла! Просто ангел во плоти! Я никогда этого не забуду!
Она улыбалась, будто и не было никакой трагедии. Через минуту она уже выбегала из квартиры, обещая позвонить чуть позже.
А Лера осталась одна на кухне, смотря в одну точку.
«Ангел… или дура?» — пробормотала она себе под нос.
Мысли начали кружиться: новый диван, который теперь точно придётся отложить, возможные ссоры с мужем, который знает, что эти деньги были «на что-то своё», и, конечно, страх, что Саша снова всё забудет. Но одно она знала точно — сегодня она поступила как сестра.
Дни прошли, и вот настал день свадьбы. Лера сидела дома, уставившись в телефон. Несколько минут назад она закончила разговор со Сашей. То, что услышала, больно ударило по её сердцу.
— Лер, ты ведь понимаешь, нам нужно освободить место для одного очень важного гостя… — говорила Саша, голос её был полон лжи и смущения. — Он обещал щедрый подарок… А у нас всё рассчитано до копейки. Так что… мы решили список немного сузить.
Лера попыталась перебить, сказать, что она тоже готова что-то подарить, но Саша уже не слушала.
— Не обижайся, пожалуйста! — торопливо добавила она. — Просто ты сама понимаешь… финансово ты сейчас не в лучшей форме.
И последнее, как удар ножом в спину:
— Поэтому лучше останься дома. Или куда-нибудь сходи. Не обижайся, хорошо?
Лера положила трубку, посмотрела на экран. Неужели всё так и есть? Её собственная сестра вычеркнула её из списка гостей ради денег?
В горле стоял ком. Она вспоминала, как совсем недавно отдала ей последние деньги, как Саша обнимала её и благодарно целовала в щёку. И вот — вместо благодарности, она лишена права присутствовать на главном событии в жизни своей родной сестры.
— Несправедливо… — прошептала Лера, и слёзы сами собой покатились по щекам.
Вспомнились годы детства, когда они делили одну кровать, читали книжки под одеялом, прятались от родителей, когда делали первые шаги в отношениях с противоположным полом. Лера всегда защищала Сашу, всегда прощала её легкомысленность, её импульсивность, её ошибки. Она думала, что семья — это самое главное. Что бы ни случилось, сестры будут рядом.
Но, видимо, для Саши главнее оказались деньги.
В этот момент раздался звонок в дверь. Лера вытерла слёзы и пошла открывать. На пороге стояла Аня — её лучшая подруга.
— Привет! — обняла она Леру. — Ты чего такая грустная? Я думала, ты в предсвадебном возбуждении!
Лера пропустила Аню в дом, закрыла дверь и молча села на диван. Подруга сразу поняла — что-то серьёзное.
— Что случилось? — спросила она, усаживаясь рядом.
Лера рассказала всё. Про деньги, про обещание, про то, как её вычеркнули из гостей. Аня слушала, нахмурившись, и в конце не выдержала:
— Вот же мерзавка! Я в шоке. Неужели она действительно настолько жадная?
— Я не понимаю, как она могла так поступить, — прошептала Лера. — Я ведь ей помогла, когда ей было плохо…
— Не переживай, — Аня обняла её. — Не стоит она твоих слёз. Ты ей дала шанс, а она его бросила под ноги. Жадность затмила её разум.
— Я так мечтала побывать на этой свадьбе… — прошептала Лера. — Хотела быть рядом, желать ей счастья… А она…
— Забудь о ней, — сказала Аня. — Завтра будет твой праздник. У нас с тобой будет девичник. Пицца, кино, вино… И никакой Саши. Ни в мыслях, ни в разговорах.
Лера улыбнулась сквозь слёзы.
— Спасибо, Ань. Ты всегда знаешь, что сказать.
— А как же иначе? — подмигнула подруга. — Мы же подруги. И я не позволю тебе грустить из-за какой-то жадной невесты.
И в этот вечер Лера действительно немного забыла обо всём. Они смеялись, пили чай, смотрели романтические фильмы, делились секретами. И пусть это был не парадный банкет, но именно здесь, с подругой, она чувствовала себя по-настоящему любимой.
Через месяц Лера набрала номер сестры. Не потому, что простила. Просто время пришло. Она ждала, пока Саша насытится семейной жизнью, пока станет немного мягче.
— Привет, — сдержанно произнесла она в трубку.
— Здравствуй, — ответила Саша, явно настороженно.
— Как жизнь? Как замужество? — спросила Лера, стараясь говорить спокойно.
— Нормально всё, — коротко ответила Саша. — А ты чего хотела?
— Я просто подумала… Мне бы хотелось, чтобы ты вернула мне те деньги, которые я тебе давала перед свадьбой. Восемьдесят тысяч рублей. Ты же помнишь?
В трубке повисла долгая, гнетущая тишина.
— Какие деньги? — спросила Саша, и Лера услышала, как в её голосе проскользнуло что-то похожее на издёвку. — О чём ты вообще?
Лера закрыла глаза. Сердце болезненно сжалось. Она знала, что так и будет. Но всё равно надеялась. Надеялась, что совесть у сестры ещё жива. Но, видимо, нет.
— Я говорю о тех самых, — терпеливо продолжила она. — Деньги, которые я дала тебе на платье и парикмахера. Ты же помнишь?
— Лера, ты что, издеваешься?! — воскликнула Саша, голос её сорвался от возмущения. — Ты же сама мне их дала! Просто так! Это был подарок!
Лера посмотрела на неё спокойно, но в глазах горело непримиримое упрямство.
— Нет, Саш, — твёрдо ответила она. — Я тебе их не дарила. Я одолжила их тебе. И ты это прекрасно знаешь.
— Одолжила?! — Саша буквально задохнулась от удивления. Её голос взлетел на несколько октав. — Лера, ты серьёзно? Ты хочешь сказать, что дала мне деньги на свадьбу в долг?
— Да, Саша, именно это я и говорю, — кивнула Лера. — Ты просила помощи, я помогла. Но я никогда не говорила, что это подарок.
— Да ты… — Саша запнулась, подбирая слова, — да ты просто меркантильная жаба! Готова родню за деньги продать!
— Не надо меня оскорблять, Саша, — спокойно произнесла Лера. — Я никого не продаю. Я просто хочу вернуть то, что мне принадлежит.
— Да как ты можешь так поступить?! — закричала Саша в трубку. — Ты же знаешь, что у нас сейчас нет этих денег! Мы только начали строить семью! У нас куча расходов! Даже представить не могу, что ты теперь требуешь обратно!
— Мне очень жаль, Саш, — повторила Лера, стараясь сохранять хладнокровие. — Но это уже твои проблемы. Я дала тебе деньги в долг, и ты должна мне их вернуть.
— Да ты никогда не менялась! — продолжала кричать Саша, чувствуя, как теряет контроль над ситуацией. — Ты всегда была завистливой! Всегда хотела мне навредить! Не могла вынести, что у меня всё складывается лучше, чем у тебя!
— Саша, — перебила Лера, — это ты сейчас пытаешься обвинить меня во всех своих бедах. Но факт остаётся фактом: ты мне должна восемьдесят тысяч рублей. И если ты не собираешься возвращать их добровольно, я буду вынуждена действовать официально.
— Да ты с ума сошла! — выкрикнула Саша. — Ты реально готова подать на свою родную сестру в суд из-за каких-то денег?!
— Да, Саша, — ответила Лера, и в её голосе больше не было злости — только холодное спокойствие. — Я действительно этого хочу. Потому что ты оставила мне выбор между принципами и слабостью. А я выбрала первое.
— Да ты… — снова начала Саша, но Лера не дала ей договорить.
— Я больше не хочу ссориться, Саш. Я просто хочу вернуть свои деньги. Если ты не хочешь отдавать их по-хорошему — мы будем решать этот вопрос по-другому.
И, сказав это, Лера положила трубку.
Сердце колотилось, будто собиралось выпрыгнуть из груди. Она не хотела доносов, судебных заседаний, документов и бумаг. Но Саша оставила ей лишь один путь. И Лера решила — пусть будет так. Если для Саши деньги важнее семьи, то пусть узнает, что значит быть честной до конца.
Но прошло время, и Лера поняла: судиться с сестрой — это пустая трата сил. Адвокат, к которому она обратилась за консультацией, честно сказал:
— Шансов выиграть практически нет. Нет расписки, нет чёткой переписки, где бы Саша прямо подтверждала, что деньги были даны в долг. Скорее всего, всё это закончится ничем. Только время и нервы потратите.
Это было болезненное признание. Но оно стало поворотным моментом. Лера осознала, что хочет не справедливости, а покоя. Она не хотела больше видеть лицо Саши, не хотела слышать её голос, не хотела чувствовать эту вечную боль предательства.
И она приняла решение — неожиданное даже для самой себя.
Она просто вычеркнула Сашу из своей жизни.
Не звонила. Не писала. Не отвечала, если Саша пыталась связаться. Удалила из соцсетей, перестала появляться там, где могла встретить сестру. Каждый след Саши в её жизни исчез, словно ластиком стёрла.
Было больно. Очень. Особенно в первые месяцы. Ведь они росли вместе, играли, плакали друг у друга на плечах, делились своими детскими страхами и взрослыми разочарованиями. Но Лера каждый день напоминала себе: Саша предпочла деньги родственным связям. И если для неё это нормально — то пусть живёт с этим выбором.
Мама, Евгения Алексеевна, переживала страшно. Она не понимала, как две родные сестры могут вот так — внезапно перестать общаться. Мать пыталась примирить их, уговаривала, убеждала.
— Девочки, ну что вы как чужие? Вы же сестры! Неужели деньги важнее семьи?
— Мама, дело не в деньгах, — отвечала Лера. — Дело в том, как она обошлась со мной. Она использовала меня. Обманула. Я не могу это забыть.
Евгения Алексеевна звонила Саше:
— Сашенька, позвони Лере. Скажи, что сожалеешь. Может, она простит…
— Мама, я не виновата! — упрямо отвечала Саша. — Это Лера стала меркантильной. Она мне сначала подарила эти деньги, а теперь требует обратно!
Так они и жили — в постоянном противостоянии, без возможности найти общий язык. А матери приходилось быть свидетелем этой войны, которую никто не хотел прекращать.
Прошло три года. Лера привыкла жить без Саши. Даже не вспоминала о ней чаще, чем пару раз в год. С деньгами она давно смирилась — жизнь научила, что иногда нужно уметь отпускать.
А потом — звонок. Резкий, настойчивый. Как удар по воспоминаниям, которые она так старательно загнала в дальний угол души.
Лера вскочила с кровати, накинула халат и, сердце в пятках, пошла открывать. На пороге стояла Саша.
Всклокоченная, с опухшими от слёз глазами, с огромным животом, который выдавал скорое рождение нового человека. Она дрожала, как осенний лист.
— Лера… пусти… — прошептала она.
Лера замерла. В голове промелькнуло тысяча мыслей. Можно ли пустить сестру после всего? После трёх лет молчания, предательства, обиды?
— Что тебе нужно, Саша? — спросила она сухо.
Саша разрыдала, схватившись руками за живот.
— Лерочка… умоляю… пусти переночевать… мне некуда идти…
Лера видела, как дрожат её плечи, как сжимается лицо от боли. Мама рассказывала, что у Саши не сложились отношения, что муж пьёт, что домой к нему ей возвращаться опасно.
— Он меня колотит, Лера, — сквозь слёзы проговорила Саша. — Каждый день… А я беременная… Мне рожать скоро…
Лера медленно отступила в сторону, пропуская сестру внутрь.
— Рассказывай, — сказала она, закрывая дверь.
Саша, спотыкаясь, вошла в квартиру. Лера провела её в гостиную, усадила на диван. Саша съёжилась в комочек и снова заплакала.
— Он пришёл пьяный… начал кричать… а потом ударил… я убежала… не знаю, куда идти… кроме как к тебе…
— Он мне даже продукты не даёт брать из холодильника, — рыдала Саша, сжимая руки на животе. — Говорит, что я должна экономить! А я беременная! Мне есть хочется!
Её голос дрожал, слёзы катились по щекам, оставляя тёмные дорожки на коже. Лера сидела напротив, прислонившись к спинке стула, и молча слушала. Она чувствовала, как внутри гнев медленно сменяется жалостью. Это была не та высокомерная, злая женщина, которая когда-то вычеркнула её из своей жизни ради денег. Перед ней сидела уставшая, испуганная девушка, оказавшаяся на самом дне.
Лера видела, как Саша трясётся от страха, как она всхлипывает между словами, как старается спрятать лицо от собственной боли. Да, они были в ссоре. Да, Лера до сих пор не могла простить предательства. Но сейчас перед ней была не обманщица, а человек, которому нужна помощь.
Она понимала: Саше действительно некуда идти. К родителям — стыдно. К мужу — опасно. А остаться на улице — невозможно. Особенно в таком состоянии.
— Я к родителям не могу… — снова заговорила Саша, голос её дрожал. — Мне стыдно… Я же им столько наговорила… Что я самостоятельная, что сама всё решила, что мне не нужны их советы… Они меня не простят…
Слова повисли в воздухе. Лера молчала. Она помнила, как Саша называла её меркантильной, как говорила, что деньги важнее семьи, как вычеркнула её из списка гостей на свадьбу. Но сейчас это казалось далёким прошлым. Сейчас перед ней сидела не победительница, не королева своего счастья — а обычная женщина, которую жизнь прижала к полу.
— Умоляю, Лера… — Саша подняла глаза, полные слёз. — Разреши остаться хотя бы на одну ночь… Мне больше некуда…
Лера вздохнула глубоко и тяжело. Внутри всё сопротивлялось — слишком много боли, слишком много обиды. Но сердце шептало: это твоя сестра . И, несмотря ни на что, она не могла отказать.
— Ладно… — наконец произнесла она, — оставайся. Постелю тебе на диване.
Саша бросилась к ней, заключила в объятия, повторяя сквозь слёзы:
— Спасибо, Лера… Ты самая лучшая сестра на свете…
Лера молча отстранилась. Она знала, что эта ночь будет нелёгкой. Не потому, что ей не хватало места или сил. А потому, что каждое движение, каждый взгляд Саши будили воспоминания, которые она так старательно пыталась забыть.
— Иди в гостевую комнату, — сказала она, — располагайся пока.
Саша кивнула и ушла. Лера проводила её взглядом и тяжело опустила голову на ладони.
Эта ночь стала для неё ночью противоречий. То она чувствовала себя матерью, готовой защитить, то — преданным братом, которого никто не ценит. То хотела простить, то — выбросить Сашу за дверь. Но одно она знала точно: сегодня она не могла оставить свою сестру в беде. Даже если та уже давно перестала быть сестрой.
Утро началось с запаха кофе. Лера проснулась немного позже обычного, расслабленная после редкого выходного. На кухне было тепло, домашне. Она потянулась, зевнула и направилась в гостиную, ожидая увидеть Сашу, сидящую на диване с чашкой чая. Но комната была пуста.
— Наверное, ушла, — подумала Лера, но внутри возникло лёгкое беспокойство. — Ни слова не сказала… Не попрощалась даже…
Она подошла к входной двери — заперта. Значит, Саша ушла аккуратно, захлопнув дверь, но не закрыв замок. «Хорошо ещё, что никто не вошёл», — мелькнуло у неё в голове.
Позавтракав, Лера направилась в спальню — хотелось немного почитать. Но взгляд случайно упал на шкаф. Дверца была чуть приоткрыта. Обычно Лера всегда аккуратно закрывала его, особенно теперь, когда внизу, в самом углу, стояла маленькая коробочка. В ней хранились её сбережения — те самые сто тысяч рублей, которые она копила годами. Мелкие отчисления с зарплаты, отказ от лишнего, экономия на одежде, косметике, отдыхе — всё это было ради одной цели: «на черный день».
Сердце сжалось, когда она подошла ближе. Руки дрожали, когда она достала коробочку. Она была невесомой. Лера открыла её — и кровь застыла в жилах.
Коробка была пуста.
Там, где должны были лежать деньги, был лишь пустой картон. Ничего. Ни одного рубля. Только пыль и тишина.
Голова закружилась. Мысли заметались, сталкиваясь друг с другом. Как? Кто? Когда?
И тогда она вспомнила всё. Открытый замок. Исчезновение Саши. Её слёзы. Её историю. И ту странную мягкость, с которой Лера её приняла.
— Не может быть… — прошептала она, но внутри уже зрела уверенность. — Это Саша… Это она…
Лера вспомнила её рассказы о голоде, о жестоком муже, о безвыходности. Как будто всё было частью какой-то игры. Ловко разыгранной, до боли знакомой инсценировки. Слёзы, мольбы, притворное отчаяние — всё это было только ради того, чтобы усыпить бдительность. И она, дура, поверила.
Руки дрожали, когда она схватила телефон и набрала номер Саши. Гудки шли долго, но наконец кто-то ответил.
— Че надо? — раздался раздражающе весёлый голос Саши.
— Верни деньги, — коротко и зло произнесла Лера. — Сейчас же.
— А ху-ху не хо-хо? — издёвчиво протянула Саша. — Отвали, жаба! Нет у тебя никаких денег. Мы с Димкой уже всё потратили — коляску, кроватку купили. Остатки на игрушки ушли. Не звони мне больше, не порти мне настроение. Я беременная, мне нельзя нервничать!
Щелчок. Обрыв. И тишина.
Лера медленно опустила телефон. В груди стало больно. Не от суммы — от осознания. Саша не просто обманула. Она использовала её доверие, её добрую волю, её человечность — всё это, как оружие, чтобы украсть последнее.
Но молчать она не могла. Это уже был не долг, не обида. Это была месть судьбы. И Лера знала: если она промолчит, Саша будет продолжать. Будет играть людьми, обманывать, использовать, и однажды — кто-нибудь потеряет гораздо больше.
Собравшись, она набрала полицию. Голос дрожал, но она постаралась говорить чётко и ясно. Полицейский внимательно выслушал и сказал, что наряд приедет. После этого Лера легла на кровать и заплакала. От боли, от унижения, от горя. Но в этот момент она знала: она сделала правильный шаг. Не из жадности. А из принципа.
Когда приехали полицейские, Лера подробно рассказала обо всём. Про ночное появление Саши, про её слёзы, про исчезновение утром, про пустую коробку. Она описала внешность, манеры, характерные черты. Отдала фотографии, нашла старые снимки на телефоне.
Полицейские записали всё, пообещали начать проверку и возбудить дело по факту кражи.
— Мы сделаем всё возможное, — заверили они Леру. — Справедливость рано или поздно найдёт свой путь.
Лера закрыла дверь и осталась одна. В квартире было тихо. Очень тихо. Но впервоте — не было страха. Только решимость. Она больше не была жертвой. Она выбрала другой путь — путь справедливости. И пусть он будет трудным, но он был правильным.
Справедливость, однако, не торопилась. Саша отделалась испугом и несколькими допросами. Родители, узнав о случившемся, сами вернули Лере деньги, чтобы «не портить репутацию» любимой дочери. Саша же, узнав, что Лера обратилась в правоохранительные органы, взорвалась.
— Ты что, совсем дура? — кричала она в телефоне. — Неужели ты не могла промолчать?! Ты меня разорвала! Из-за тебя мама месяц со мной не разговаривала!
— А ты думала обо мне, когда брала мои деньги? — спросила Лера. — Когда плакала у меня на пороге? Когда обнимала меня, называла лучшей сестрой?
Саша не ответила. Только бросила трубку. Больше они не разговаривали.
Лера прекратила общение с семьёй. Мать несколько раз пыталась связаться, просила не отдаляться, не терять связи. Но Лера не могла. Она не могла прощать тех, кто считает семью чем-то временным, чем-то, что можно обмануть ради выгоды.
Теперь она жила одна. Без сестры. Без семьи. Без тех, кого когда-то любила. Она осталась одна. Но с чистой совестью. И с мыслью, что иногда цена доброты — слишком велика.