Мать ушла в среду днем и строго наказала дочери не выходить на улицу. Когда Полина ложилась спать, печка еще сохраняла тепло, но к утру дом промерз до костей.
Мамы не было, и девочка, осторожно вылезая из-под одеяла, надела валенки и поспешила на кухню. Там все оставалось так же, как раньше.
На столе стояла копченая кастрюля — Полина помнила, что внутри лежали четыре картофелины в мундире. Две она съела вчера перед сном. Рядом стояло почти полное ведро с водой.
Полина очистила две оставшиеся картошки, макая их в соль и запивая водой. Холод из подпола пробирал до дрожи, и девочка снова укрылась в кровати.
Она лежала, слушая звуки с улицы, ожидая, когда хлопнет калитка и мама придет домой. Она знала: мама затопит печь, в доме станет тепло, сварит картошку и выложит ее на стол. Тогда Полина будет катать горячие клубни, чтобы они быстрее остынули.
В прошлый раз мама принесла два пирожка с капустой, которые девочка съела, запивая горячим чаем. Сейчас ни пирожков, ни чая не было, а за окнами уже сгущалась темнота, а мама все еще не возвращалась.
Пока свет не погас совсем, Полина прокралась на кухню и доела оставшуюся картошку, зачерпнула кружку воды и поставила ее на стул рядом с кроватью. Затем завернулась в старую мамину толстовку с капюшоном и снова спряталась под одеяло.
Темнота окутала дом, и холод пробирал до костей. Шестилетняя девочка, стараясь согреться под стеганым одеялом, ждала маму.
Утром ситуация не улучшилась — дом стал еще холоднее, а еды не прибавилось.
Полина решила растопить печь. Она принесла из коридора пять поленьев, на что пришлось сделать два похода. Подперла печь табуреткой, встала на нее и кочергой открыла заслонку. Сделать это сразу не получилось — сверху посыпались хлопья сажи и мелкие кусочки мусора.
Девочка пыталась повторить действия мамы: сначала положила в печь два полена, затем смятую старую газету, сверху — сухую бересту и еще одно полено. Подожгла бумагу и бересту, а когда огонь разгорелся, добавила еще поленьев и закрыла дверцу.
Затем Полина тщательно вымыла несколько сырых картофелин, уложила их в чугунок, залив водой, и поставила его в подпечье.
Хотя девочка устала, ей показалось, что в комнате стало чуть теплее. Теперь оставалось только ждать, пока печь нагреет дом и сварит картошку.
Когда-то у Полины был отец, но она его почти не помнила. Он уехал в город, так как мама часто уходила к подругам и, как говорила бабушка, «слишком много пила».
Пока жила бабушка, дом был полон уюта — тепло, чистота, запах свежей выпечки. Бабушка пекла пироги с капустой, морковью, ягодами и варила вкусную пшенную кашу с топленым молоком. Тогда в доме работал телевизор, и Полина смотрела мультфильмы, а бабушка — сериалы.
После смерти бабушки жизнь изменилась. Мама стала уходить на долгое время, часто возвращалась ночью, когда Полина уже спала. В доме еды было мало — порой приходилось довольствоваться только вареной картошкой и хлебом.
Весной мама не посадила огород, и урожай был скудным. Телевизор куда-то исчез, и мамы не было дома так долго, как в этот раз.
Со временем в доме стало теплее — картошка сварилась, и Полина нашла в шкафу бутылку с подсолнечным маслом. Его было совсем немного, но горячая картошка с маслом оказалась вкуснее холодной без ничего.
Заварив чай из малинового листа, девочка выпила его и почувствовала тепло. Сняла толстовку, легла на кровать и уснула.
Проснулась от шума — в комнате говорили соседи: баба Маша, дед Егор и незнакомый мужчина.
— Захаровна, — обратился мужчина к бабе Маше, — возьмите девочку на пару дней. Я позвонил отцу — он приедет в воскресенье.
Сейчас приедут следователь и врач, я их здесь подожду.
Баба Маша посмотрела, во что одеть Полину, и, ничего не найдя, надела ей мамину толстовку и завернула платком бабушки.
Выйдя в коридор, девочка заметила у поленницы что-то, прикрытое мешками. Из-под одного торчала нога в мамином ботинке.
Баба Маша отвела Полину к себе домой и велела мужу затопить баню. Девочку вымыли, попарили березовым веником и завернули в теплое полотенце. Полина сидела в предбаннике в байковой пижаме и шерстяных носках, на голове был белый платок в голубую крапинку. Перед ней стояла тарелка с борщом.
В комнату вошла женщина, глубоко вздохнула и передала бабе Маше пакет с вещами для девочки — курточку и другие вещи.
— Спасибо, Катя, — сказала баба Маша и повернулась к Полине: — Поела? Пойдем, я включу тебе мультфильмы.
В ближайшие дни к бабе Маше приходили женщины, и Полина узнала, что маму нашли замерзшей в сугробе. Кто-то уже позвонил отцу, и он скоро приедет.
Полина скучала по маме и часто ночью плакала под одеялом.
Отец приехал — высокий темноволосый мужчина, которого она почти не знала. Он немного смущенно погладил девочку по голове. Уехать им пришлось на следующий день. Перед отъездом отец закрыл окна и двери досками и попросил соседей присматривать за домом.
Баба Маша сказала:
— У отца есть жена Валентина, она будет твоей матерью. Слушайся ее, помогай по дому, и она тебя полюбит. Других родных у тебя нет.
Валентина так и не смогла полюбить Полину, но и не обижала. Следила, чтобы девочка была аккуратно одета, хотя новые вещи покупала редко, довольствуясь подарками знакомых.
После приезда Полины в новый дом, Валентина устроила ее в детсад, сама отводила и забирала. Вечером девочка сидела в комнате, смотрела в окно или рисовала.
Отец мало общался с дочерью, считая, что обеспечил ей все необходимое.
В школе Полина училась нормально, хотя точные предметы давались с трудом. Зато на уроках труда она была первой — умело шила, вязала, вышивала. Учительница удивлялась ее ловкости.
С десяти лет Полина сама убирала квартиру, а с тринадцати готовила на всю семью. С Валентиной общалась только по хозяйственным вопросам.
После девятого класса девочка решила стать портным. Отец помог ей поступить в колледж.
Учеба проходила одновременно с домашней работой и шитьем — она отремонтировала старую швейную машинку и стала шить одежду для соседей.
Три года пролетели быстро. По окончании колледжа и исполнившись восемнадцати, Полина заявила, что хочет вернуться в родную деревню.
— Тебе здесь плохо? — спросил отец.
— Вы вырастили меня, я благодарна, но дальше хочу жить сама.
Вернувшись, Полина обнаружила, что деревня оживает: новые дороги, дома, соседи.
Дом, казавшийся ей когда-то большим, теперь выглядел скромно на фоне двухэтажных коттеджей. По соседству жили баба Маша и дед Егор.
Полина открыла скрипучую калитку и поднялась на крыльцо.
Взявшись за дело, она попросила соседей помочь открыть дом. Через час все двери и окна были открыты.
В доме она увидела те же вещи — ведро, чугунок, закопченную кастрюлю, стеганое одеяло — словно вернулась в прошлое.
Память вернула наказ бабушки — вести себя хорошо и помнить, что у нее нет другого дома, кроме отцовского.
Но теперь Полина чувствовала: этот старый, слегка покосившийся дом — ее настоящее место.
Почти неделю она занималась уборкой, ремонтом, побелкой печи, выбрасывала старье и обновляла интерьер. Захар помог ей с крыльцом и забором.
Соседи удивлялись, что девушка решила переехать из города.
Тракторист вспахал огород, и под руководством бабы Маши Полина посадила несколько культур и ухаживала за ягодами.
— В этом году ты немного опоздала с рассадой, — говорила баба Маша, — но в следующем все успеешь.
Полина устроилась работать на почте — развозила письма по трем деревням на велосипеде.
Со временем она купила швейную машинку и оверлок, начала шить для себя и соседей. Заказы поступали, и вскоре работа стала приносить доход.
Почту развозил уже другой почтальон — Полине хватало работы и хозяйства.
Она вышла замуж за Захара, и вскоре они ждали ребенка.
Отец с Валентиной приезжали на свадьбу и приглашали молодоженов в город, но те отказались:
— Мой дом здесь, — сказала Полина.