Ангелина бежала, не разбирая дороги, но опоздала. Стояла у свежей могилы и рыдала, не в силах сдерживать боль:
— Почему?! Почему похоронили его без меня?!
Свекровь холодно оглядела её и резко бросила:
— А нечего было шляться невесть где! Оставалась бы дома — глядишь, и Саша был бы жив.
— Да я была в командировке! По работе! Как вы можете так говорить?!
— Говорю как есть. Ты ведь его сама загнала, всё пыталась развестись. Я же знаю тебя.
Анна Михайловна гордо вскинула голову и направилась прочь, а Ангелина осталась стоять перед холмиком земли, чувствуя, как сомнения начинают медленно подтачивать душу. Может, и правда она виновата?
Да, последнее время уделяла мужу мало внимания. Но он сам уговаривал её браться за командировки: «Ты же хочешь карьерного роста? Бери все, что дают!» Сам-то на работе никак не мог устроиться — то три месяца продержится, то полгода. Всё заканчивалось скандалами: «Меня не ценят! Не видят во мне талант!»
Она старалась его успокоить:
— Сашенька, ну не сразу у всех получается. Нужно время, нужно набраться терпения, поработать.
Саша кивал… до тех пор, пока не появлялась его мама:
— Зачем тебе это место, если оно не по душе? Найди себе занятие по сердцу! А эту не слушай — ей лишь бы из дома тебя выпереть, чтобы других водить!
Ангелина каждый раз закрывала глаза и считала до десяти, чтобы не взорваться. Ведь это мать мужа… Но как же сложно было терпеть! Анна Михайловна невзлюбила её с первых дней знакомства. По её планам, Саша должен был жениться на Марине — дочери давней подруги. Эта самая Марина на их свадьбе устроила такой скандал, что до сих пор стыдно вспоминать. И при каждой встрече цеплялась к Саше, будто они были парой.
У Гели был покладистый характер. Она старалась держаться, даже не рассказывала Саше о провокациях его матери. Он-то здесь ни при чём — просто повезло с психически нестабильной особой. Но чувствовала — ещё чуть-чуть, и она взорвётся.
Выручали командировки. Там к ней относились с уважением, ценили её опыт и знания. Домой возвращалась отдохнувшей, готовой к очередному раунду с матерью мужа.
Но в последнее время Саша стал отдаляться. Ссоры стали чаще, хотя раньше Геля всегда находила способ разрядить обстановку. Именно ради этого она и собиралась серьёзно поговорить с ним во время последней командировки. Такие отношения в семье не должны быть нормой.
А два дня назад ей позвонила свекровь и коротко бросила:
— Саша умер. Тромб оторвался.
Не может быть! Саша всегда следил за здоровьем. Но она была так далеко… Дорога заняла двое суток — пересадки, задержки из-за погоды, десятичасовое ожидание в одном аэропорту.
Через пару часов Ангелина встала от могилы. Нужно вернуться домой, начать что-то делать, жить дальше. Потом, когда немного придёт в себя, разберётся со всем, узнает всё до конца.
В квартире горел свет. Это показалось странным — может, забыли выключить, когда скорую вызывали? Поднявшись на этаж, она увидела — дверь приоткрыта. Вошла в прихожую, и из комнаты вышла Анна Михайловна:
— Забирай свои вещи и проваливай отсюда!
Геля даже отступила на шаг:
— Анна Михайловна, вы что-то напутали? Это моя квартира!
Свекровь рассмеялась:
— Твоя? А документы предъявишь? Или думаешь, я позволю тебе жить в квартире моего сына, пока ты шляешься бог знает где?
Ангелина вспомнила: квартиру оформили на Сашу, потому что у неё тогда были проблемы с налоговой. Обещали потом переоформить — да так и не сделали.
— У меня есть доказательства, что я вкладывалась в покупку…
— Пока ты там что-то докажешь, мы тоже не сидим сложа руки. Бери тряпки и уходи. Или хочешь, чтобы соседи узнали всю правду?
Ангелина понимала — эта женщина способна на всё. Её слова ранили, даже если она знала, что большая часть — ложь.
Подхватив чемоданы, она вышла. Всё происходящее казалось театральным кошмаром.
Решила позвонить Вике — подруге детства. Хотя в последнее время они почти не виделись — у Вики маленькая дочка, а у Гели работа, командировки…
— Привет, Вик!
— О, Гелька! Сколько лет, сколько зим!
— Викусь, возьмёшь меня к себе на несколько дней?
— Конечно! Что случилось?
— Сегодня похоронили Сашу… А свекровь выгнала из нашей квартиры.
Ангелина горько рассмеялась сквозь слёзы.
— Сашу?! Как?.. Приезжай немедленно!
Через полчаса Геля уже была в объятиях подруги. Плакать сил не было — только пустота внутри.
— Заходи, раздевайся. Ты вообще с работы?
— Привет, Гель.
Она подняла глаза и увидела Стаса — брата Вики. Они встречались много лет назад. Не знала, что он здесь. Возможно, не приехала бы, будь в курсе.
— Привет, Стас.
— На пару дней приехал, с племянницей повидаться.
За кухонным столом Ангелина рассказывала обо всём. Стас задумчиво произнёс:
— Простите, конечно, но это какая-то чепуха. Ваша свекровь явно что-то недоговаривает.
Стас кивнул:
— Я тоже так подумал. Всё слишком странное.
Вика неожиданно спросила:
— А на каком кладбище?
— На Соколовском.
— Там же лет десять как запретили хоронить!
Ангелина замерла:
— Что это значит?
Стас пожал плечами:
— Мы сами пока не понимаем. Но точно — это что-то значит.
— А свидетельство о смерти ты видела? В больнице, где он умер, была?
Вика толкнула брата:
— Ты что, с ума сошёл? Она же сразу приехала на кладбище, потом к нам…
— Ладно. Отдыхай. А я завтра сгоняю по больницам. Какие у тебя планы?
— Сначала на дачу — нужно забрать вещи. Если Анна Михайловна злится, может выбросить. А потом… надо разобраться во всём этом.
На следующий день Стас предложил отвезти:
— Зачем на такси ехать? Отвезу и обратно заберу, потом в больницу заедем.
Ангелина решила заранее предупредить свекровь — вдруг полицию вызовет…
— Еду на дачу за вещами.
Как и ожидалось, свекровь тут же вспылила:
— Не смей! Как ты вообще решаешься ехать без меня? Это моя дача!
— Жду вас там. Если через полчаса не придёте — заберу всё сама.
Анна Михайловна прибыла одновременно с Ангелиной. Выскочила из такси как ураган:
— Опять спешишь? Хочешь быстрее от нас отвязаться? И, смотрю, уже не одна?
Геля промолчала. Она не хотела начинать скандал — у неё были совсем другие мысли.
Они вошли в дом. Ангелина начала собирать свои вещи. Вдруг раздался голос — будто кто-то спросил что-то сверху.
Свекровь заметалась:
— Опять радио оставила! Сейчас выключу!
И побежала не на кухню, где обычно стояло радио, а в коридор.
Ангелина замерла. Голос был похож на Сашин… Но это невозможно! Наверное, нервы и усталость играют злую шутку.
Стас обеспокоенно посмотрел на неё:
— Ты бледная как простыня. Что случилось?
— Мне показалось… Я будто услышала голос Саши. Конечно, я понимаю, что это невозможно, но было такое чувство, будто он здесь, рядом…
Стас хмыкнул:
— Я, конечно, тоже не верю, но… ты точно уверена, что он умер?
— В смысле?!
Ангелина испуганно уставилась на него.
— Ну ты же понимаешь, что такого быть не может! Но… видела ли ты его тело? Нет. А документ о смерти? Тоже не видела. Разве это не странно?
— Да зачем ему это?! Он же мой муж!
— Понятия не имею. Может, решили избавиться от тебя, чтобы ничего не отдавать?
— Но я могу доказать, что квартира наша!
— Пока ты доказываешь… Между прочим, какими были ваши отношения в последнее время?
— Честно говоря, не очень…
Стас поднял палец:
— Вот тебе ещё один повод задуматься. Давай не гадать, а проверим всё до конца. Поедем в больницу.
В регистратуре долго не могли понять, чего от них хотят. Наконец врач пожал плечами:
— Простите, но за последние две недели у нас никто не умирал по вашему описанию. Была только старушка лет за восемьдесят и молодая девушка с проблемами сердца. Всё. Такого пациента, как вы говорите, у нас не было.
Стас посмотрел на Ангелину, которая посерела лицом:
— В другую больницу его могли отвезти?
— Исключено. У нас единственная клиника с такой специализацией. Даже если бы его приняли где-то ещё, информация всё равно попала бы к нам.
Когда они вышли, Ангелину вырвало от перенапряжения.
— Почему, Гель?.. Я не знаю, стоит ли дальше продолжать эту игру. Но мне кажется, нужно вызывать полицию и возвращаться на дачу. Они слишком далеко зашли.
— Этого просто не может быть… Мы семь лет прожили вместе! Если это правда, то все эти годы я жила с человеком, который способен на такое…
— К сожалению, бывает. Иногда ты думаешь, что знаешь человека, а потом оказывается — не знал вообще.
У самого въезда в посёлок их догнала полицейская машина. Вместе они направились к даче.
Свекровь была ещё там. Заметив их, она встрепенулась:
— Опять приперлась? Здесь больше ничего твоего нет!
Увидев полицию, резко осеклась:
— Это ещё зачем?
Полицейский шагнул к ней:
— Где сейчас находится Александр Свистов?
— Умер! Вчера же похоронили!
— Покажите свидетельство о смерти. И расскажите подробности.
— Так справка дома… ещё не готова…
— Можно осмотреть дом?
— Ни за что не пущу!
Женщина загородила дверь руками, но её мягко, но решительно отодвинули.
Через несколько минут из дома вывели Сашу — живого, здорового. За ним следовала Марина — та самая, дочь подруги Анны Михайловны.
Ангелина медленно пошла к мужу. Саша вжал голову в плечи и торопливо забормотал:
— Гель, это всё мама с Маринкой затеяли! Я не думал, что так серьёзно… Подумал, что можно просто исчезнуть… временно…
— Ты хоть понимаешь, что наделал?!
— Ну я думал, что ты особо не расстроишься…
От обиды и злости Ангелина со всей силы ударила его по лицу:
— Больно же! — завыл Саша, прикрывая щёку ладонью.
Больше она ни слова не сказала. Развернулась и пошла к машине.
Подошёл Стас:
— Подашь заявление?
— Подам. На всё: и на мошенничество, и на моральный ущерб.
Вечером все собрались у Вики. Та улыбалась:
— Ну что, давайте выпьем за то, что наша Гелия не вдова!
Ангелина криво улыбнулась:
— И не успела толком оплакать…
— Ну и слава богу! Какой бы он ни был — пусть живёт. Только подальше от тебя.
Ночью Геля собралась домой:
— Вдруг он там?
— Не волнуйся, — сказал Стас. — Я с тобой. Помогу, если что.
Вика переглянулась с мужем и спрятала довольную улыбку.
Утром Стас не вернулся. Только прислал сообщение: «Придётся остаться на ночь».
Виктория вздохнула:
— Ну, слава богу! Может, наконец женится?
Так и случилось. Стас не только женился, но и увёз Ангелину в свой город. Пришлось немного помучиться с разводом и разделом имущества, но в результате Геля оставила Сашу ни с чем.
Марина тоже вскоре отослала его куда подальше. Чтобы хотя бы частично компенсировать судебные издержки, Анне Михайловне пришлось продать дачу. Теперь они с сыном жили в её однокомнатной квартире — зато, как они выражались, в любви и согласии.
Ангелина на это лишь вздыхала. Пусть себе. У неё теперь начиналась новая жизнь — спокойная, светлая и без прошлого, которое она предпочитала забыть.