— Ты же не приехал, когда она в больнице лежала, — вмешалась Василина. — Я звонила, просила…
— У меня работа была! Я деньги зарабатывал! Не все могут позволить себе на несколько недель бросить работу. Конечно, что тебе хвататься за свои копейки!
— Ну не такие уж и копейки. И заметь, я их не у мамы клянчу, — отрезала сестра.
— А что будет с квартирой, мам? Ты же знаешь, мне нужна уверенность в завтрашнем дне, — Антон старательно прятал глаза, не желая встречаться с матерью взглядом.
Галина Вадимовна медленно поставила чашку на стол. Февральское солнце тускло освещало просторную кухню. Она всегда любила, когда дети приходили в гости, но в последнее время визиты старшего сына стали вызывать больше тревогу, чем радость.
— Я не понимаю, Тош, ты делишь мою квартиру, пока я ещё жива? — ее голос звучал спокойно, хотя сердце предательски сжалось.
— Нет, что ты! — поспешил заверить сын. — Я просто о будущем забочусь! У меня семья, ипотека… А тебе одной такая большая квартира ни к чему. Василина замуж выйдет, её муж обеспечит… А мне крышу над головой иметь важно.
Галина Вадимовна молчала. Этот разговор повторялся уже в третий раз за последние два месяца. С тех пор, как соседка по площадке переписала свою квартиру на сына, Антон словно с цепи сорвался.
— Ладно, мам, я побегу. Дела! Выручишь денег до получки? Тысяч десять хватит.
Она кивнула и пошла в спальню за кошельком. Антон уже стоял в прихожей, нетерпеливо постукивая ногой.
— Линда привет передавала, — бросил он, забирая купюры. — И внуки скучают. Ты бы заехала как-нибудь.
— Заеду обязательно, — она улыбнулась и закрыла за сыном дверь.
В окно было видно, как Антон садится в машину. Даже не помахал…
Галина Вадимовна работала инженером-технологом на заводе электроники больше тридцати лет. Там же познакомилась с мужем, талантливым конструктором. Завод, полупроводники, платы — всё это было их общей жизнью и страстью.
Детей они заводить долго не решались. Сначала карьера, потом проблемы со здоровьем. Когда наконец Антон появился на свет, Галине было уже тридцать два. Василина родилась тремя годами позже.
Они всегда жили скромно, но детям старались дать лучшее. Во всяком случае, оба получили хорошее образование. Галина и Игорь Сергеевич вложили все силы и средства в будущее детей. Когда сын женился, они помогли с первым взносом за квартиру — отдали все свои сбережения.
Муж ушёл пять лет назад. Инфаркт. Галине Вадимовне казалось, что жизнь кончилась, но дети помогли пережить горе. Особенно младшая — Василина. Дочь приезжала почти каждый день, готовила, убирала, просто сидела рядом. Антон тоже навещал, но реже. «У мужчины свои заботы», — успокаивала себя мать.
В последнее время она стала замечать, что сын приходит, только когда ему что-то нужно. А теперь вот эти разговоры про квартиру… Тянущая боль в груди усилилась. Она подошла к окну. Снег таял, с крыши капало. Скоро весна.
Телефонный звонок вывел её из задумчивости.
— Мамуль, — голос Василины звучал устало, но тепло. — Как ты там?
— Нормально, солнышко. Антон заходил.
— Опять про квартиру говорил? — в голосе дочери промелькнуло раздражение.
— Ну что ты… — попыталась солгать Галина, но не смогла. — Да.
— Мам, тебе решать, конечно. Только смотри, не делай ничего под давлением. А я к тебе завтра загляну, хорошо?
— Буду ждать.
На следующий день Василина приехала с продуктами.
— Я сегодня с работы пораньше вырвалась, — объясняла она, расставляя на столе угощения. — Перевод срочный закончила — и сразу к тебе.
Галина Вадимовна наблюдала за дочерью с нежностью. Чем-то Василина напоминала её в молодости — та же целеустремлённость, тот же острый ум. Только характером мягче.
– Что там Антон? Всё только про квартиру?
— Ну ещё денег просил, — вздохнула Галина.
— И ты дала, конечно, — это был не вопрос.
— А что делать?
— Не давать! — Василина сердито стукнула чашкой о блюдце. — Мам, ему тридцать восемь! Он работает, жена работает. Почему ты должна его содержать?
— Вася, я же мать…
— Ну я же у тебя денег не прошу, — прервала её дочь.
Галина задумалась.
— Ну ты у меня самостоятельная… — признала она.
— Вот именно! — Василина покачала головой. — Антон привык, что ему всё по первому требованию. И квартиру он тоже получит… А что потом? Он тебя к себе жить возьмёт? Или в дом престарелых отправит?
— Ну что ты такое говоришь! — возмутилась Галина Вадимовна. — Он мой сын!
— Который появляется, только когда ему что-то нужно, — тихо закончила Василина. — Мам, я не хочу тебя расстраивать. Но ты задумайся хотя бы… Ладно, пойдём лучше ужинать.
Они больше не возвращались к этой теме весь вечер. Но слова дочери запали Галине в душу. Она и сама замечала, что материнская щедрость давно стала односторонней.
В тот вечер у неё разболелось сердце. Василина вызвала скорую и осталась на ночь. Наутро дочери пришлось уехать — работа не ждала. Она позвонила брату, рассказала о состоянии матери.
— Я на совещании важном, — ответил Антон. — Никак не могу. Потом заеду.
Но не заехал ни в тот день, ни на следующий. Просто не взял трубку, когда Галина Вадимовна пыталась дозвониться.
Спустя неделю боль в груди стала невыносимой. Василина настояла на госпитализации. В больнице диагностировали предынфарктное состояние и положили в палату интенсивной терапии.
Дочь оформила отпуск за свой счёт и проводила в больнице целые дни. Она читала матери книги, делала массаж, следила за капельницами и лекарствами.
Антон позвонил на третий день.
— Привет, мам! Как ты там? — в трубке слышался шум улицы.
— Лучше… уже, — слабо ответила Галина Вадимовна. — Приедешь?
— Обязательно! Только вот проект закончу. Ты держись там!
Василина, сидевшая рядом, покачала головой и забрала телефон.
— Маме сейчас нужна поддержка! От тебя никто не требует, чтобы ты тут дежурил, как я, но просто приехать можно? — её голос звучал непривычно жёстко.
— Да ладно тебе драматизировать, — отмахнулся Антон.
— Как знаешь, — Василина положила трубку.
К выписке Галины Вадимовны он так и не появился. Зато прислал огромный букет с запиской: «Выздоравливай, мамочка! Люблю! Тоша».
Василина перевезла мать к себе. Её однокомнатная съёмная квартира была тесной, но уютной. У матери было бы свободнее, но Василине нужно было возвращаться к работе, а от матери утром ехать было бы слишком долго. Девушка спала на раскладушке, уступив матери кровать. По утрам она уходила на работу, а вечерами они вместе готовили ужин и смотрели старые советские фильмы.
— Василечка, тебе же неудобно так, — беспокоилась Галина. — Я могу к себе вернуться…
— Ещё неделю побудь со мной, — просила дочь. — Я спокойнее буду.
За эту неделю Антон ни разу не позвонил. Зато объявился сразу, как только Галина Вадимовна вернулась домой. И не один.
— Мама! — Линда со слезами бросилась обнимать свекровь. — Мы так волновались!
Антон улыбался, но глаза оставались настороженными.
— Как ты? — он поцеловал мать в щёку.
— Уже хорошо, — она обрадовалась визиту, пусть и запоздалому.
— Мы тут с Линдой подумали… — он замялся. — В общем, мало ли что случится… А вдруг в следующий раз, когда тебе плохо станет, никого рядом не будет?
Мать подумала, что он сейчас предложит переехать к ним, чтобы было кому за ней присмотреть. Это, наверное, был бы неплохой выход.
– С твоим сердцем уже пора подумать о том, что будет после. Нужно поторопиться, переоформить квартиру на меня.
— Я справляюсь, — растерялась Галина Вадимовна. — Да и Василина часто заходит…
— Вот именно! — оживился Антон. — Ты бы переписала квартиру на меня, для надежности. Будешь жить как жила, просто я буду спокоен, что квартира уже оформлена и всё в порядке. Это же правильно — заранее всё решить, чтобы потом проблем не было!
Линда одобрительно кивала.
— Антон, я… — Галина не знала, что ответить.
— Ты подумай, мам, — перебил сын. — Это же идеальное решение! И тебе спокойнее, и нам.
— Конечно, подумаю…
Вечером пришла Василина. Выслушав рассказ матери, она долго молчала, сжав губы.
— И что ты решила? — наконец спросила дочь.
— Не знаю, — призналась Галина Вадимовна.
– Хочешь осчастливить его квартирой, пиши завещание, не дарственную. А то ещё выгонит тебя из квартиры…
– Что ты такое говоришь? Он же мой сын, я его вырастила. Он на такое не способен!
– А на то, чтобы выгребать у тебя чуть не всю пенсию под чистую и говорить с тобой о том, что ты скоро умрешь, а он не хочет после этого со мной квартиру делить, он может? Я уже не знаю, что думать, мам. Но если он тебя выгнать не собирается, то зачем ему именно дарственная? Завещания хватит.
Галине Вадимовне не нравилась эта мысль, но и полностью отмахнуться от неё она не могла. В конце концов, было очевидно, кто из детей действительно заботится о ней, а кто только использует.
Её поразило, что дочь даже не говорила о том, что тоже имеет право на долю в её квартире. Только беспокоиться, как бы мать не оказалась на улице. Этот разговор произвёл на неё неизгладимое впечатление.
В конце марта зима наконец отступила. Солнце пригревало всё сильнее, на улицах зазвенела капель. Галина Вадимовна готовилась отметить своё шестидесятипятилетие.
Василина настояла на том, чтобы устроить настоящий праздник.
— Соберёмся все вместе, отметим как следует, — говорила она. — Григорий Богданович придёт, твои подруги, Антон с семьёй.
Григорий Богданович, сосед Галины Вадимовны, был пожилым вдовцом. После больницы он стал часто заходить к ней, помогал по хозяйству, угощал пирогами собственного приготовления. Галине было приятно его внимание — не каждый мужчина в семьдесят два умеет так заботиться.
В день рождения квартира наполнилась гостями. Пришли подруги Галины Вадимовны, Григорий Богданович с домашним тортом, коллеги Василины. Антон опоздал на час. Он пришёл с детьми, но без жены — та якобы приболела.
— С днём рождения, мамочка! — он протянул коробку с электрическим чайником.
Праздник шёл своим чередом. Застолье, тосты, разговоры. Галина Вадимовна чувствовала себя счастливой.
После третьей рюмки Антон неожиданно встал:
— Я хочу сказать… В общем, мама, я думаю, тебе пора принять решение насчёт квартиры. Всё-таки шестьдесят пять — возраст серьёзный. Василина девушка независимая, замуж собралась, ей не до тебя будет. А я… Я мужчина, мне семью кормить надо, уважение в обществе иметь. Да и по традиции сыну должно оставаться главное наследство!
В комнате повисла неловкая тишина.
— Тоша, может, не сейчас? — Галина Вадимовна чувствовала, как щёки заливает краска стыда.
— А когда? — Антон повысил голос. — Ты месяцами решить не можешь! А у меня ипотека!
— Постыдился бы, — негромко произнёс Григорий Богданович.
— А вы вообще кто такой? — вспыхнул Антон. — Что лезете в семейные дела?
— Человек я, — спокойно ответил сосед. — И вижу, как вы с матерью обращаетесь.
— Ты же не приехал, когда она в больнице лежала, — вмешалась Василина. — Я звонила, просила…
— У меня работа была! Я деньги зарабатывал! Не все могут позволить себе на несколько недель бросить работу. Конечно, что тебе хвататься за свои копейки!
— Ну не такие уж и копейки. И заметь, я их не у мамы клянчу, — отрезала сестра.
— Ах ты… — Антон дёрнулся в её сторону.
— Хватит! — голос Галины Вадимовны прозвучал неожиданно громко и твёрдо. Все обернулись к ней.
— Хватит, — повторила она тише. — Я всё решила. Квартиру я продаю.
— Что? — ахнул Антон.
— Продаю. На вырученные деньги куплю две однокомнатные — себе и Василине. Ей пора иметь своё жильё, а не скитаться по съёмным углам.
— А я?! — задохнулся от возмущения сын. — Я же старший! Я мужчина! Мне положено!
Галина Вадимовна медленно поднялась из-за стола.
— Нет, Антон, — её голос звучал спокойно. — Тебе ничего не положено по праву рождения. Мы с отцом уже помогли тебе с первым взносом за квартиру. Я даю тебе деньги каждый месяц, хотя ты получаешь больше меня и Василины вместе взятых. Пора взрослеть и отвечать за себя самому.
Антон побелел, затем покраснел.
— Ты… ты только что лишила меня наследства! Родная мать!
— Я не лишила тебя наследства, — покачала головой Галина. — Я его просто уменьшила, моя квартира, имею права. А будешь себя так вести, я и вторую квартиру на Васю оформлю. Ты же взрослый мужчина. Тебе тридцать восемь. Кормишь семью, строишь карьеру. Это и есть взрослая жизнь.
— Мама! — заорал Антон. — Ты не можешь так поступить!
— Могу, — спокойно ответила она. — И поступлю именно так.
Антон схватил пальто и выскочил из квартиры, хлопнув дверью. За ним с извинениями выбежали дети.
Галина Вадимовна опустилась на стул. Руки дрожали, сердце колотилось. Василина обняла мать за плечи.
— Ты всё правильно сделала.
Гости потихоньку разошлись. Остались только Василина и Григорий Богданович.
— Я помогу с продажей, — предложил сосед. — У меня племянник риелтором работает, хороший мальчик, не обманет.
— Спасибо, — Галина благодарно улыбнулась ему.
Прошло полгода. Галина Вадимовна сидела на балконе своей новой однокомнатной квартиры и смотрела, как осенний ветер играет с опавшими листьями. После продажи старой квартиры ей хватило денег на покупку жилья для себя и Василины, да ещё осталось немного, их Галина Вадимовна отложила на счёт, на всякий случай. Мало ли.
Антон не разговаривал с ней два месяца. Потом пришёл — мрачный, подавленный.
— Прости, мам, — выдавил он. — Я вёл себя как свинья.
Она обняла сына, поцеловала в макушку.
— И ты меня прости, — ответила Галина.
Постепенно их отношения наладились, хотя прежней безусловной готовности давать деньги уже не было. Антон стал реже просить, а когда брал в долг — возвращал в срок.
Василина переехала в свою квартиру и наконец согласилась выйти замуж за давнего ухажёра — программиста Артёма. Он зарабатывал немного, но боготворил её и заставлял смеяться даже в самые тяжёлые дни.
Григорий Богданович тоже продал свою квартиру и купил жильё в том же доме, что и Галина Вадимовна. Теперь они каждый вечер вместе пили чай и смотрели старые фильмы.
А однажды — это было воскресное утро — в дверь Галины Вадимовны позвонили. На пороге стоял Антон с большим чемоданом.
— Мам, можно я у тебя поживу? — хмуро спросил он. — Мы с Линдой расстались.
Галина Вадимовна молча шагнула в сторону, пропуская сына. Он прошёл на кухню и тяжело опустился на стул.
— Знаешь, — медленно произнёс Антон, — кажется, я понял, о чём ты говорила тогда… на дне рождения. Линда считала, что ей всё должны — я, её родители, весь мир… Я только сейчас понял, как это выглядит со стороны.
Галина Вадимовна поставила перед ним чашку горячего чая.
— Поживи, сколько нужно, — просто сказала она. — Ты мой сын.
— Спасибо, — он поднял на неё глаза. — И прости, что я был таким… Я постараюсь всё исправить.
Галина Вадимовна улыбнулась и села рядом. За окном падали последние осенние листья. Она знала — её семья, как и природа, переживёт эту зиму. А весной всё будет по-другому. По-настоящему.